Чайна Мьевилль - Вокзал потерянных снов

Седрах, точно хищник, подкрадывающийся к добыче, очень медленно преодолел последние ступеньки и застыл у дверного проема. Оглянулся и ткнул пальцем в одну из «обезьян». А после этим же пальцем указал вниз. Повторил жест. Айзек понял, наклонился к речевому входу и передал конструкции распоряжение Седраха приблизиться. Она с тихим цокотом засеменила вверх по лестнице, отчего Айзек поморщился. Но какты ничего не услышали. Конструкция бесшумно присела рядом с Седрахом. Айзек послал вслед вторую, потом дал Седраху знак идти дальше. Медленно, крадучись рослый человек двинулся вперед, заслоняя своим телом конструкции. Иначе нельзя — они не заговорены, значит, их блеск в дверном проеме привлек бы внимание кактов. Седрах без задержки выскользнул из поля зрения разговаривавших жильцов, прикрыв собой от света крадущихся «обезьян», и вместе с ними окунулся во мглу коридора.

И тогда наступила очередь Айзека. Он дал знак двум другим конструкциям спрятаться за ним, а затем осторожно пошел по деревянному полу.

Жутковатое он испытал чувство, когда миновал первый косяк и оказался на виду у беседующей перед сном супружеской пары кактов. Айзек держался как можно дальше от двери, но несколько секунд, пока он крался через призму тусклого света к спасительной мгле, были мучительны.

Он успел бросить взгляд на больших кактусов, что перешептывались, стоя на полу, точнее, на сухой корке грязи. Лица их были обращены к двери, и он затаил дыхание. Но к мгле этого дома добавились волшебные тени, и он прошел незамеченным.

А затем и тощий Ягарек, старательно пряча за собой последнюю конструкцию, миновал освещенный проем. Все собрались у следующей лестницы.

— Сейчас будет полегче, — тихо пообещал Седрах. — Выше этажом никого, это просто самодельные антресоли. А вот дальше… Дальше — гнездышко наших мотыльков.

Когда они почти добрались до четвертого этажа, Айзек взял за рукав Седраха, остановил. И на виду у Седраха и Ягарека снова прошептал распоряжение «обезьяне». Конструкция со всей скрытностью, на какую способен механизм, забралась на лестничную площадку и исчезла в потемках.

Айзек затаил дыхание, удерживая Седраха. Через минуту появилась конструкция и с неестественной резкостью махнула «рукой», показывая, что можно идти. Они медленно поднялись в давно брошенную чердачную комнату. Окно выходило на перекресток, стекло отсутствовало, пыльная рама была в загадочного происхождения царапинах. Вот этот-то маленький четырехугольник и пропускал слабый, изменчивый свет горящих внизу факелов.

Ягарек медленно показал на окно.

— Отсюда, — сказал он. — Мотыльки вылетали отсюда.

Пол был покрыт древним мусором. А мусор, в свою очередь, толстым слоем пыли. Стены сплошь в жутких царапинах.

Через комнату тянулась струя воздуха. Ток его был слаб, но в застывшей под куполом духоте он был ощутим и неприятен. Айзек заозирался в поисках источника сквозняка. И увидел. И содрогнулся, хоть и потел в ночной жаре.

Прямо напротив окна слоем лежала сколотая штукатурка. А над ней зияла дыра, по виду совсем новая. Неровной формы отверстие в кирпичной кладке. Высота проема доставала Айзеку до пояса.

Пролом в стене выглядел зловеще. Из него-то и сквозило, как будто в глубине дома дышала какая-то невообразимая тварь.

— Ага, — сказал Седрах. — Тут они и прячутся. Это гнездо.

Через несколько мгновений выяснилось, что мотыльки проделали целый туннель в недрах дома. Айзек и Седрах сидели на корточках, напряженно всматриваясь в его мглу.

— Узковато вроде для таких крупных гадов, — сказал Айзек. — Гм… Похоже, они обитают не только в нормальном пространстве.

В ширину туннель достигал четырех футов, был глубок, с неровными стенами. И почти ничего не разглядеть.

Айзек опустился на колени, принюхался, затем посмотрел на Ягарека.

— Ты останешься здесь. — Прежде чем гаруда успел возразить, Айзек кивнул на Седраха: — А мы с ним полезем. У нас шлемы, которые Совет дал, и с этим, — похлопал он по сумке, — может быть, сумеем подобраться вплотную к тому, кто там прячется.

Он полез в сумку и вынул динамо-машину, ту самую, с помощью которой Совет усиливал психоволны Айзека, приманивая его бывшего питомца. Еще Айзек достал большой моток шлангов в металлической оплетке.

Седрах опустился на колени рядом и наклонил голову. Айзек насадил конец шланга на припаянный к шлему кусок трубы и закрепил хомутиком.

— Совет говорит, канализаторы используют подобные приспособления для так называемой трансферонтолографии, — объяснил Айзек. — Не выпытывай у меня, что это такое. Главное, по этим трубам будут отводиться наши… наши психические эманации. И сбрасываться на безопасном удалении, — глянул он на Ягарека. — Ни вкуса, ни запаха. — Он завинтил последний болт и похлопал по шлему Седраха. Затем и сам опустил голову, и Седрах приступил к такой же точно процедуре. — Так что, Яг, если мотылек там, а ты приблизишься, он тебя почует. А нас почуять не сможет. Теоретически, конечно.

Когда Седрах справился со своей задачей, Айзек, встал и бросил Ягареку концы шлангов.

— Каждый длиной двадцать пять — тридцать футов. Держи, пока не натянутся, а потом двигайся следом, давая небольшую слабину, чтобы мы могли ползти. Понятно?

Ягарек кивнул. Он стоял в напряженной позе, злился, что его оставляют, но понимал: по-другому нельзя.

Айзек вынул два мотка провода, присоединил сначала к машине, затем, другими концами, к контактам на шлемах.

— Здесь миниатюрная антацидная химическая батарейка, — показал он на машину. — Действует вместе с хеприйским метазаводным механизмом. Ну что, мы готовы?

Седрах быстро проверил пистолет, дотронулся до остальных своих орудий убийства и кивнул. Айзек нащупал собственный кремневый пистолет и непривычный нож на поясе.

— Коли так, приступаем.

Он щелкнул рычажком динамо-машины. Мотор тихо загудел. Ягарек держал концы шлангов, с сомнением на них смотрел. Едва ощутимый зуд начинался в руках и шел по всему его телу. Чужие психические излучения, дрожь не от своего страха…

Айзек ткнул пальцем поочередно в три конструкции.

— Полезайте, — велел он. — Двигаться в четырех футах перед нами. И медленно. Покажется что-то опасным — останавливайтесь. Ты, — указал он на четвертую, — иди за нами. Пятая остается с Ягом.

Конструкции одна за другой канули во тьму. Айзек положил ладонь на плечо Ягарека.

— Ничего, старина, мы скоро вернемся, — тихо пообещал он. — Жди.

Он отвернулся и опустился на колени, полез вслед за Седрахом в непроглядный туннель со стенами из колотого кирпича.

На четвереньках, ощупью пробирался Айзек в кромешной мгле. Туннель под самыми немыслимыми углами пролегал между стенами мансарды. По нему узкому, тесному — звук дыхания Айзека и лязг «обезьян» уходил недалеко и возвращался эхом, ударяя по ушам. Под руки и колени попадались, причиняя боль, куски хрупкой штукатурки. Айзек прикинул, что движется в обратном направлении, в сторону купола. И к тому же спускается. Айзек помнил, что дома срезаны наискось по мере их приближения к стеклянной стене. Чем ближе дом к куполу, тем он ниже, тем больше в уцелевших комнатах пыльных обломков.