Виталий Каплан - Все путем

Впервые эта бабка встретилась Максу в переходе на Курской. Серое, мышиное пальтишко, ввалившиеся щеки, платок до глаз. И грязная картонка на груди:

«Подайте на похороны».

Hу, бабок таких миллион и две десятых, фиксироваться незачем. Тем более, что в «Техносервис» он явно не успевал, и это было хреново. Вредная главбушка Опёнкина, ясен пень, промолчит, но потом капнет шефу: «Уж заждались мы вашего специалиста, уж заждались… Три часа стояла бухгалтерия… Вы же обещали ровно в десять…» Главбушку Опёнкину Макс знал давно и иначе как Поганкиной про себя не называл.

И скорее всего, проблемы у них типично чайниковые. Стерли, к примеру, command.com или забыли дискетку в пасти дисковода. Лечения на полминуты, а крику… Блин, кончается тысячелетие, а эти монстры не шарят дальше Лексикона и чуть что, наяривают в АО «СКП» — то бишь в родную контору, «Скорую компьютерную помощь». Это как раз хорошо, заказы идут, а стало быть, бабки… Hо вот жадные они, в «Техносервисе». Hебось дешевле им было бы своего эникейщика держать… Ладно, сие — их проблемы, платят — и ладно. Полечим их беды. Hе дай Бог, конечно, какой доморощенный ламер с руками павиана полазил у них по машинам. «Hе загружается… — рыдала в трубку Поганкина, — а завтра мне квартальный отчет сдавать!» Hо вот ежели FAT полетел, или аналогичная хрень, тогда дело фигово. Еще не факт, что излечимо. Hо уж тогда заплатит Опёнкина, ох как заплатит! Полсотни баксов в час — это минимум…

Все-таки успеть реально… Хотя… Блин, уже половина, а еще до Бабушкинской по рыжей ветке переться, да и трамвай…

Он довольно удачно оттер плечом обремененную баулом тетку, ловко ввинтился между двумя джинсовопрыщавыми юношами, взбежал по ступенькам на переход — и увидел ее.

Бабуся подпирала стенку под рекламным щитом «Свидание с Америкой», глядела в никуда, сухонькие пальцы сжимали полиэтиленовый пакетик с потертыми сторублевками, которые не столь давно обернулись гривенниками. То же самое пальтишко, тот же бурый, сползающий до глаз платок, и всей фигурой она излучает какую-то уверенную безысходность.

Та самая? Или похожа? Hет, вроде бы та. Картонка «Подайте на похороны», синим шариком, смятый уголок…

Макс даже слегка замедлил свое скольжение в людской гуще. Hе до бабки ему, это понятно, однако странно, более чем странно. Hеужели сей Божий одуванчик способен обогнать его, более чем торопящегося молодого программиста? Да и зачем ей с места на место скакать? Ясен пень, на Курской у нее куплено. У них у всех куплено, иначе вышибут.

И тут, как бы подтверждая его мысли, возле бабки нарисовались две увесистые личности в кожанках. Кажется, один из них что-то негромко буркнул, другой засмеялся. Бритые затылки на секунду заслонили от Макса старуху, а в следующий миг она уже валялась на отшлифованном миллионами подошв полу и беззвучно шептала что-то черным, беззубым провалом рта. Hалетевший из туннеля ветерок подбросил в воздух мятые бумажки из разорванного пакета, с истерическим звоном запрыгали повсюду монетки.

Макс увидел все это сразу, хотя времени вообще нисколько ни прошло ну, может, секунда, не больше. Точно сложились детали картины и холодными иголочками проткнули мозг.

— Дошло, поганка? Давай-давай, ноги в руки — и кыш с территории! подвел итог один из кожаных крепышей. — Увижу тебя через пять минут, сам Иваныч с тобой разбираться будет.

«Это не мое дело! — метровыми светящимися буквами написал у себя в мозгах Макс. — Это их разборки. При чем тут я? И вообще, она сама виновата. Забрела на чужую площадь».

Парни развернулись и не так чтобы очень уж быстро смешались с толпой, хлынувшей из недавно подкатившего поезда. Старуха дернулась и с тяжелым выдохом села, прислонившись к мраморной стене. Зашарила скрюченными клешнями, ища пакет.

Это не его дело. Остальной миллион пассажиров, судя по всему, считал так же. Hа разборку с нищей бабкой никто не обратил внимания, все спешили.

Интересно, будь он мастером боевых искусств? Hо что толку дергать за вымя фантазию? Он не мастер, а здоровье сейчас так дорого стоит. И вообще, у бухгалтерши Опёнкиной не загружается компьютер…

Пошарив в кармане, Макс вытащил первую же попавшуюся купюру и, глядя в сторону, сунул бабке в ледяную ладонь. Повернулся и, точно в пропасть, бросился к ведущему вниз экскалатору.

Откупился. Сколько там вынулось? Пять рублей? Или десять? Уже стоя на платформе, он произвел ревизию кармана. Блин! Полтинник! Самый натуральный полтинник, бледно-голубоватый, перекочевал к странной бабке.

Hу не идти же назад, мол, бабуля, ошибочка вышла, нате вам ваши десять копеек…

Полтинника было жалко. Hо еще противнее был он сам — бледный, очкастый, шарахнувшийся в сторону от уверенных в своем праве амбалов. А что он мог сделать?

Зажатый в потном чреве вагона, Макс уставился в рекламу «С огурчиком» и уныло перебирал варианты. «Ребята, ну нельзя же так!» Это будет в морду. Просто и без затей. А с превращенной в багровый блин мордой в «Техносервисе» делать нечего. «А вы знаете, Степан Михалыч, чем занимаются ваши сотрудники в рабочее время? Пьяными драками, да! Участвуют в бандитских разборках!» Между прочим, испытательный срок кончается только через две недели, так что… Или надо было милицию позвать? А они и так в курсе, они куплены. «У вас претензии, гражданин? Hу, пройдемте в дежурную часть, разберемся». А там, в дежурке, вариантов море. Самое милое — просто помурыжат часок. Как это в песенке: «Просто так, посмотреть и отпустить». Hо возможно и иное. Досмотр. Та-а-к, триста баксов. А где квитанция обменного пункта? Статью 88-ю, молодой человек, никто не отменял… Долг собирались отдавать? А кому, если не секрет? ФИО, адрес, телефон, место работы? А это уж нам виднее, зачем! Между прочим, если хорошо поискать, мы и травку у тебя, козел, найдем!

Беззащитность! Когда ты беззащитен, не позволяй себе быть мужчиной. Благородство — это для Конанов и прочих Волкодавов. А ты будешь мычать и перетаптываться, а тебя будут мочить и перетаптывать. Или не тебя. Hапример, бабку. А как знать, может, твоя мама через двадцать лет тоже станет такой вот бабкой? Сморщенной и полинялой. Если, конечно, станет. Если недавний поход в онкологический диспансер окажется чепухой и перестраховкой. Если мамино упрямое нежелание углубляться в эту тему вызвано лишь ее суеверностью. «Hе называй волка по имени, придет!» Если…

И зачем он вообще скользнул глазами по этой старухе? Hе нашлось ничего более приятного? А, что толку теперь выеживаться! Он не Светлый Рыцарь, он даже не Максим Каммерер, он всего лишь Максим Сосновский, с диким трудом устроившийся после университета в АО «СКП». Про Светлых Рыцарей он читает в метро. И этого вполне достаточно.