Игорь Федоров - Песня про Бояна

Игорь Федоров

Песня про Бояна

- Ну что ж, слушайте. Было это давно, еще при крепостном праве... - Да нет, дед, какое ж крепостное право... - Не мешай! Вот, псово отродье! Впрочем, правду говорит. Очень давно это было, еще до крепостного... Все люди еще вольными были. Где хотели - там жили. Если враги не мешали. А врагов тогда много было. На юг, в степи басурманы жили, а в Крыму - вообще, немцы. - Да какие немцы, дед? - А ну, вон отсюда! Говорю, немцы. Как мне рассказывали, так и я говорю. Вы его не слушайте. Болтает, что взбредет в голову... Так вот. В Киеве князь сидел. И в других городах - тоже. Люди, как водится, хлеб растили. Но были еще люди, не князья, не дружина, не пахари. Ходили они меж сел, песни пели, новые слагали. Вот про таких эта песня. Тьфу ты, чего это я без бандуры. Это же песня. Ее петь надо. Сейчас я... Вот и они, эти двое, тоже ходили с бандурой, пели... - Да не было тогда бандур, дед. - Как не было? А что же было? - Кобза была. Про кобзарей вы рассказываете... - Ты смотри! Что-то знает уже. Может и из тебя что-то путное выйдет. Если мешать не будешь. Люди ведь не к тебе пришли, а меня записывать. Еще что-то вякнешь - совсем выгоню. Ну вот, слушайте. Та як на пiвдень от Чернiгова, Та й на пiвнiч вiд чужого степу, Ще як сонечко не встигло встати, Йшли собi два чоловiки... Первый из них был уже совсем старым. С седой бородой, весь седой. На плечах он нес сумку переметную. Долгая рубаха, до пят. Веревкой подпоясанный, и на голове - тоже веревка, чтоб волосы не падали на лицо. Идет, и что-то под нос себе бормочет. Второй - моложе, почти мальчик. Тоже в рубахе, и еще в штанах широких. Он несет на плечах кобзу, с интересом оглядывается по сторонам, внимательно прислушивается к старому. И вдруг спрашивает: - Дедушка, а почему вас Бояном кличут? - Может потому, что баю много. И дальше себе идут. Идут так они почти целый день. Только иногда садятся передохнуть. А когда солнце встает уже совсем высоко, садятся пообедать. Еды немного. Хлеб, мед, вода. Едят неторопясь, а младший все расспрашивает. - Дедушка, а вы в какого бога верите? В нового или старого? - А, в какого-нибудь. Я в человека верю. В то, что он все сможет. А раз человеку бог нужен, помогать, то и в бога верю. Понимаешь? - Странно как-то. - Ну ничего. Еще поймешь... Что-то копаемся мы сегодня. Наверное, прийдется в степи ночевать. Пойдем напрямик, чтоб быстрее... И они поднимаются, сворачивают с дороги, и идут дальше. Действительно, скоро сядет солнце. Надо поторапливаться. Разговаривают меньше. Только когда начинаются сумерки, дед говорит: - Все-таки придется в степи... Ищи место. Лучше всего - какой-нибудь курган. - А почему курган? - Потому, что на курганах, обычно, лисы водятся, в норах. - Ну и что? - А то, что волков там нет. Не любят они друг друга. Вспомни, во всех сказках об этом говорится. - Так то в сказках... - А сказки кто сочиняет? Такие же люди, как мы с тобой, которые ходят много, много видят... Так что, ищи курган. - А чего его искать. Вон он. Курганы, слава богу, хорошо видно. - : Ну и пошли туда. Костер сегодня будем разжигать? - Как скажете. Мне все равно. Так вот, разговаривая, пришли они к своему месту. Сели на склоне. Поужинали. И, как всегда бывает вечером в степи, когда тепло, никуда не надо торопиться, звезды сияют, и есть собеседник, слушающий тебя, разговорились. - Понимаешь, сынок, нельзя в песнях говорить тем же языком, что и в обычной жизни. Сказка должна запоминаться. Песня тоже. Иначе - зачем же ее сочинять? Вот представь себе, хочешь ты сказать в песне, что у тебя красивая возлюбленная. Если ты просто споешь: "У меня красивая возлюбленная, она прекрасней всех на свете!", то тебя никто и слушать не станет, а потом не вспомнит никто. Так вот... - А как надо? - Ну, например, так: "О, моя кохана, Твоп очi, мов глибокi криницi, Твоп руки, мов зграя лебедiв, Твоп стегна, мов злива водоспаду, Твоп груди, мов гроно винограду, Якщо я тебе не бачу, моя кохана, То я вмираю..." - Как это... красиво... Это тоже вы сочинили? - Да нет, куда мне, это из одной очень старой книги. Очень старой... Вот так вот и надо петь. Или хоть приблизительно так. - Ну ладно, дедушка, тут я согласен. Когда о любимой, то так и надо. А когда, скажем, о войне? Как тут? - Про войну пускай летописи рассказывают. А кобзари должны про красоту петь, про землю родную, про людей, которые на ней живут. И так петь, чтобы люди, слушая их, лучше становились, добрее. - Так война, это тоже про наших людей. Про их подвиги. - Какие там подвиги. Нет их на войне. Грязь есть, страдания, кровь... Не для песен это. Песня, как и сказка, должна быть любой, красивой. Ну зачем эта война? - Не знаю. Может быть, вы в другие времена росли. Красивые. А сейчас, я чувствую, все иначе. Бурное время. И становится еще более бурным. И не нужна никому эта война, а вот воюют. - Наверное, все-таки кому-то нужна... - Так вот для того и необходимо о ней рассказывать, чтоб знали люди, как это плохо. Чтоб не начинали снова. - Не знаю... Не понимаю я тебя как-то... Может быть и правда, старый я уже, в мире этом чего-то не понимаю. Помирать надо. Только тебя выучу, и помру. - Да что вы, дедушка, не говорите так... - А почему не говорить, если правда? Очень хочется, чтоб песни мои не пропали, чтоб помнили меня. А я зачем?.. Сам не знаю. Только ты, мой ученик, и держишь меня на этом свете. Ну ладно. Заболтались мы что-то. Спать пора. Завтра снова с утра пойдем. Надо бы и до села уже дойти. Еда почти кончилась. - А что, вы снова будете на меня руки налагать? - Да. - А зачем это? - Тебе что, не нравится? - Да нет, нравится. Но странно как-то. Зачем? - Ну, так я тебе свою силу передаю. Знания. Полезно это. Так что, не бойся. Это очень важно, чтобы ты не путался. - А когда я засыпаю так, то что вы делаете? - Тоже сплю, рядом. - А если вы меня не разбудите, что будет? - Так и будешь спать. Кроме меня, никто тебя не разбудит. - Ой, дедушка, а если вы сами себя так усыпите, руки наложив, то кто же вас разбудит? Как же тогда? - Как-как, так и будет... Ладно, хватит. Спать. Дед положил правую руку на лоб юноше, который уже давно лежа смотрел на звезды. Тот сразу же закрыл глаза, дыхание стало спокойнее, мышцы растеклись по земле. Левую руку дед подсунул под затылок, став для этого на колени, и заговорил резким, каким-то не своим даже, голосом. - Спишь. Глубоко и спокойно спишь. Слышишь только мой голос. Ты все хорошо запоминаешь. У тебя замечательная память. Особенно на песни. Ты и сам умеешь их сочинять. У тебя это замечательно выходит. У тебя замечательно выходит сочинять и запоминать песни. Потом вытащил левую руку из-под головы и засунул под спину юноше, а правой начал водить над его телом - ногами, руками, животом... - У тебя крепкое здоровье, ты никогда не будешь болеть. Никакая болезнь к тебе не пристанет. Все несчастья обойдут тебя стороной. Ты будешь жить долго, так долго, как сам захочешь.