Октавия Батлер - Рассвет

Оно повернулась к стене, словно собравшись открыть ее, но потом передумало и снова оглянулось на Лилит.

— То, что тебе предстоит, по-моему, очень хорошо. Очень скоро тебе представиться возможность помочь твоему народу, так же, как ты сейчас помогаешь Никани.

— Мне кажется, они вряд ли доверятся мне. Быть может, примут меня за нелюдь и попытаются убить.

— Сомневаюсь.

— Вы изучаете нас день и ночь, но не продвинулись ни на йоту — как ты можешь судить об этом?

— И тебе кажется, что ты узнала нас вдоль и поперек, и ты тоже ошибаешься. Мне кажется, что вы никогда нас не поймете, хотя ты постоянно узнаешь все больше и больше о нас.

— Тогда усыпите меня снова, черт возьми, и выберете для своих экспериментов кого-нибудь попонятливей. Я не напрашивалась на эту работу!

Несколько секунд оолой молчало.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я сомневаюсь в твоем интеллекте? — наконец спросило оно.

Лилит ожгла оолой яростным взглядом, не желая продолжать дискуссию.

— Думаю, что ты все-таки так не считаешь. Твои дети будут помнить нас, Лилит. Надеюсь, что и ты не забудешь, как все начиналось.

По площади зал был чуть больше футбольного поля. Потолок представлял собой свод мягкого желтоватого цвета. В углу зала Лилит вырастила две стены, устроив для себя комнату, полностью закрытую со всех сторон, кроме дверного проема, находящегося там, где встречались две стены. Иногда она заставляла стены сойтись вместе, отгораживая себя от зияющей пустоты по ту сторону — тем самым создавая иллюзию бегства от проблемы, которая перед ней стояла, от задачи, требующей разрешения. Стены и пол зала были предоставлены в полное ее распоряжение — она могла придавать им любую форму по собственному желанию. Они могли стать для нее всем, что она от них только могла потребовать — не могли только расступиться и выпустить ее наружу.

Внутри ее жилища располагалась одна из имеющихся в зале душевых кабинок с узким входом. Всего в зале, кроме ее кабинки, насчитывалось еще одиннадцать душевых, расположенных вдоль стен. За исключением узких зияющих входов в душевые, огромный зал был совершенно пуст. Глазу в нем не за что было зацепиться. Цвет стен был бледно-зеленым, пола — бледно-коричневым. Лилит специально спросила о способе изменения цвета, и Никани познакомил ее со специалистом, научившим ее заставлять корабль изменять цвет предметов. Кладовые с пищей и одеждой были неприметно вмурованы в стены в двух концах зала — одна кладовая в комнате Лилит, другая в противоположной стороне.

Пища в кладовых, как ей сказали, будет пополняться по мере ее употребления, и занимался этим сам корабль, изготовливающий еду из своей плоти в соответствии с имеющимися в обширном банке данных отпечатками для реконструкции всего, что только можно было вообразить.

В стене напротив душевых находились капсулы с восьмьюдесятью человеческими существами — сильными и здоровыми, все как один зрелого возраста, до пятидесяти лет. Американцы, англичане и другие англоговорящие. Все как один не знающие о том, что с ними в будущем должно произойти. Это пугало.

В задачу Лилит входило выбрать и Пробудить из числа восьмидесяти не менее сорока. Ни ей, ни сорока Пробужденным не суждено покинуть пределов этого зала до тех пор, пока все они не будут готовы к встрече с оанкали.

В огромном зале потемнело. Наступил вечер. В возобновившемся токе времени, разделенном плавной сменой света и тьмы, Лилит находила странное умиротворение. До сих пор она даже не представляла себе, насколько ей не хватало этих медленно спускающихся или поднимающихся поутру сумерек, какой привлекательной для нее может оказаться темнота.

— Тебе нужно снова привыкать к обычному у вас циклу смены дня и ночи, — сказало ей Никани.

Под влиянием внезапного порыва она попросила его показать ей звезды, если конечно на корабле имеется такое место, откуда можно увидеть звезды.

И за день до того, как она осталась одна в этом несоразмерном зале, Никани повело ее через несколько коридоров и проходов вниз, где в конце пути они спускались даже в подобии лифта. По словам Никани, лифт представлял собой подобие пузырька безвредного газа, легко перемещающегося в живом теле. В конце концов они оказались в большом обзорном пузыре, откуда она смогла полюбоваться не только на звезды, но и увидеть полновесный голубой диск Земли, сияющий подобно огромной луне в черноте неба.

— Наш корабль находится далеко за орбитой самых высоких ваших спутников, — сообщило ей оолой, пока она с жадностью выискивала глазами очертания знакомых континентов. За густотой облаков она смогла увидеть только отдельные куски — ей показалось, что она узнала Африку и Аравийский полуостров. По крайней мере на это были похожи висящие над ней в небе куски суши. Кроме того в космосе сияло невероятное, невообразимое количество звезд, но ее внимание привлекала только Земля. Никани не мешало ей смотреть на Землю, и она любовалась ей до тех пор, пока глаза не начали слезиться. Потом она почувствовала на своем плече его руку, и они, покинув смотровую площадку, отправились в этот футбольный зал, где она находилась по сию пору.

Она находилась здесь вот уже три дня кряду и все время занималась тем, что читала, напряженно думала и записывала кое-что из своих мыслей. Записки, которые накопились у нее за прошедшие дни, авторучки и стопку бумаги, все это ей позволили забрать с собой. А вместе с ними ей принесли восемьдесят досье — короткие биографические справки, составленные на основе допросов, наблюдений и выводов оанкали, а также фотографические снимки. Ни один из людей, досье на которых были переданы Лилит, не приходился друг другу родственником. В том числе и ей.

Она прочитала уже половину досье, скорее выискивая там не возможных кандидатов на Пробуждение, а потенциальных союзников, сторонников предстоящего — тех, кого следовало Пробудить первыми и на кого можно было положиться. Ей необходимы были единомышленники, те, с кем она могла бы разделить груз своего знания, своей ответственности. Ей нужны были люди понимающие и вдумчивые, спокойные, способные внимательно выслушать то, что она собиралась им сказать, и сдержаться от мгновенных глупых и опрометчивых поступков. Ей нужны были друзья, от которых она могла зарядиться идеями, которые могли указать ей на то, что сама она скорее всего упустила бы. Ей нужны были те, кто поправит ее, если ее действия, на их взгляд, окажутся ошибочными — люди, чье мнение она могла уважать.

Вместе с тем ее одолевал страх — она не хотела Пробуждать вообще никого. Она боялась этих людей, боялась за них. Все они казались ей совершенными загадками, темными лошадками, и все это вопреки тому, что она узнавала о них из достаточно исчерпывающих досье. Ее задачей было создать из этих людей сплоченный коллектив и приготовить их к встрече с оанкали — сделать из них надежных обменных партнеров оанкали. Это казалось ей совершенно невозможным.