Валентина Журавлева - Снежный мост над пропастью. (Сборник)

— Ничего, немного терпения, коллега, — сказал Логинов. Как всегда, он был в отличном настроении, подтянутый, тщательно выбритый, улыбающийся. — Человечество еще будет отмечать твои юбилеи.

Ирине было приятно, что Николай пришел в новом сером костюме.

— Конференция уже кончилась, — сказала она, снимая приколотый к его пиджаку значок участника Международной конференции биофизиков.

— Маститому ученому полагается быть рассеянным, — развел руками Логинов. — Помнишь, Трайнин говорил: “Коэффициент паганелизма…” Да, мы говорили о юбилеях. Шутки шутками, а время это приближается. Угадай, что я принес?

— Цветы, — сказала Ирина. — Ты принес много цветов. Теперь нужна колба. А цветы — прелесть.

— Цветы — это цветы, как сказал бы наш уважаемый шеф. Есть и ягодки. — Логинов достал из кармана сложенный вдвое журнал, уселся на подоконник. — Ты становишься знаменитой, Ри. Вот, пожалуйста. Обзорная статья, а в ней… Вот: “Значительный интерес представляет болеанализатор, созданный молодыми учеными И.В.Соболевской и Н.А.Логиновым. Болевые импульсы, поступающие в мозг больного, этот прибор передает в мозг врача. Таким образом, врач сам чувствует боль пациента. Эго существенно облегчает сложные случаи диагностики…” Ну, здесь же детали. Как?

— Хорошо! — сказала Ирина. — Это редакционная статья? Хорошо…

— Еще не все. Закрой глаза. Так. Раз, два, три… Готово! — Он достал из кармана еще один журнал. — Полюбуйся, статья Кричевского. “Победа над болью”. Правда, журнальчик популярный, но…

Ирина улыбнулась: день, начавшийся с грустных раздумий, был все-таки праздничным.

— А что там? — спросила она.

— Дифирамбы. Но я еще сам как следует не читал. Ну-ка… “Издавна люди испытывали страх перед болью. В устных преданиях, дошедших до нас из глубины веков, в древних мифах, записанных на каменных плитах, листах папируса, восковых дощечках и полуистлевших пергаментах, бесконечно повторяется неисчерпаемая тема боли…” Это он кого-то цитирует. Цитата — это цитата. Пойдем дальше. Ага, тут ближе к делу. “Боль носит защитный характер до тех пор, пока сигнализирует о грозящей опасности. Как только сигнал отмечен человеком и опасность устранена, боль становится излишней. Но человек не в состоянии по собственному желанию прекратить боль, когда она из друга превратилась во врага. Боль постепенно покоряет сознание. Она подчиняет мысли человека, расстраивает сон, дезорганизует деятельность различных органов…” Это спокойно можно пропустить. А вот и о нашей работе: “Для нормального существования люди нуждаются в болевой сигнализации. Но необходимо уметь вовремя освобождать организм от сжигающей его боли, которая в любую минуту может из симптома превратиться в болезнь. В определенной степени эта задача решается замечательным прибором — болеанализатором, созданным кандидатом медицинских наук Николаем Логиновым и аспиранткой Ириной Соболевской”. Ах, черт! Все напутал… Я же сказал ему, что твоя фамилия должна стоять первой. Идея болеанализатора целиком принадлежит тебе.

— Ну какая разница? — возразила Ирина. Логинов протестующе взмахнул рукой, и она сразу уступила. — Хорошо, хорошо, допустим, идея моя. Но согласись: идеями не лечат. Сама по себе идея не работает, ты понимаешь меня? Я могла что-то придумать, но осуществить… Нет, без тебя у меня ничего бы не получилось!

Логинов пожал плечами. Ирина редко видела его таким — неуверенным, сомневающимся. Он как-то сразу погас.

— Да, — сказал он. — Без меня ты вряд ли построила бы эту штуку. Чтобы превратить слова в дело, надо кому-то что-то доказывать, кого-то в чем-то убеждать. Согласовывать и увязывать. “Нет труда тяжелее, чем прокладывать дорогу”. Так, кажется, сказано у Джека Лондона? И все-таки… вот, вспомнишь, потом скажут: он пристроился, а идея принадлежит ей. Люди запоминают только того, кто первым сказал “а”.

Ирина молчала, машинально перебирая лежащие на столе Цветы. Она знала, что Николай прав: многие считали, что он “пристроился”.

— Чепуха! — сказала она наконец с нарочитой беспечностью. — Нам дадут справку, что мы одновременно сказали “а”. А справка — это справка, как сказал бы шеф.

Николай улыбнулся.

— Да, конечно. Что ж, вернемся к статье. Где это… “Болевой сигнал поступает по нервным волокнам в кору головного мозга. Возникающие при этом биотоки улавливаются болеанализатором, усиливаются и передаются на электроды, приложенные к голове врача. Происходит нечто вроде резонанса. Мозг врача как бы настраивается на те же импульсы, что и мозг больного. Теперь можно ставить объективный диагноз…” — Он бросил журнал на стол. — Главные новости, Ри, я еще не выложил. Ты даже не представляешь, как идут дела. Через месяц (пока это официально не объявлено) будет дискуссия по электронным методам в диагностике. Так вот: ты приглашена, готовь доклад.

— Я?! — испуганно спросила Ирина. — Нет, нет! Делай доклад сам. Я боюсь, честное слово!

— Ну вот. Всегда так.

— Ты же можешь, — тихо сказала Ирина.

Логинов мог. Он мог все, у него все получалось. Он присоединился к Ирине, когда она испытывала первую модель болеанализатора. Это была полоса сплошных неудач. Байдалин отмалчивался, остальные не верили в успех и не скрывали этого. А Логинов сразу поверил. Он уговорил Байдалина объединить их темы и начал работать вместе с Ириной. В лаборатории Логинов показывался редко. Он был постоянно занят: доставал новейшую аппаратуру, приводил специалистов по электронике, улаживал конфликты с начальством. Без Логинова Ирина не сделала бы и четверти всей работы.

Полгода назад Николай защитил диссертацию. “Так легче отстаивать наш аппарат, — сказал он тогда Ирине. — Теперь очередь за тобой. Защищай”. Но Ирина никак не могла закончить даже первую главу диссертации. Каждый день был до отказа заполнен работой над болеанализатором.

— Почему бы тебе не выступить? — спросил Логинов. — Надо привыкать.

— Нет, в другой раз.

— Ладно, еще есть время подумать. — Логинов соскочил с подоконника. — А теперь последняя новость. Шиманский едва не угробил наш болеанализатор. Ты же знаешь Шиманского: “Ах, врачу будет больно… Ах, не гуманно…” Гуманисты!.. Сколько они напакостили! Хирургия — ах, больно! Прививки — ах, больно! Переливание крови — ах, больно!..

Логинов быстро ходил по комнате.

— Успокойся. Маститому ученому полагается быть невозмутимым.

— Не до шуток, Ри! Этот Шиманский… Представляешь, после всех ахов он хотел сегодня же поставить диагноз больному из своей клиники. Я просмотрел историю болезни — и ужаснулся. Это был бы конец для болеанализатора. Такой каверзный случай, сам черт ногу сломит. Адские головные боли, человек почти невменяем… Иди разберись! Я битый час уговаривал старика. Насилу уговорил.