Валентина Журавлева - Сквозь время. (Сборник)

— Точно так заявил и лорд Блеквэл, — спокойно сказал Нильсен. — Он устроился ночевать в гамаке, подвешенном к деревьям. Яаа, сорокафутовая змея, проглотила его вместе с гамаком. Остались только палки и кусок веревки.

Сказав это, Нильсен нагнулся и полез в узкое отверстие. Остальные молча последовали за ним.

— Пойдем, Джек, и мы, — предложил я. — Не оставаться же здесь на ночь.

Джек молча пошел к пещере.

…В пещере было совсем неплохо. Кроули завалил вход большим камнем, и мы сидели при свете костра.

— Скажите, пожалуйста, мистер Нильсен, — спросил Джек, — почему вы ходите в звериных шкурах? Разве у вас не осталось одежды?

— Она там, — Нильсен махнул рукой в дальний угол пещеры. — Но мы сохраняем ее, чтобы было в чем вернуться. Кроме того, матерчатая одежда очень непрактична в этих условиях. Две–три прогулки по лесу — и она превращается в сплошные лохмотья.

— Но какое мнение будет у дикарей? — воскликнул Джек.

— Никакого, — пожал плечами Нильсен, — они сами так одеваются.

Джек шумно вздохнул и больше ни о чем не расспрашивал.

Спали мы на душистой траве. Я был чертовски взволнован и долго не мог заснуть. Вы, конечно, меня поймете — такой случай, в конце концов, бывает раз в жизни. Само собой разумеется, я имею в виду не поездку в прошлое, а встречу с Олафом Нильсеном.

Вы понимаете, сам Олаф Нильсен лежал в двух футах от меня! Я думал, удобно ли поговорить с Нильсеном о моей гипотезе конформного преобразования сингулярной депрессии.

Видите ли, эта гипотеза основывалась на двух аксиоматических предпосылках. Во-первых, я допускал, что всякое сингулярное уравнение… Да, да, это, конечно, не имеет отношения к рассказу.

Итак, мы спали в пещере. Утром меня разбудил шум дождя.

— Теперь начнется, — сказал Этьез, лежавший рядом со мной. — Это надолго.

И действительно, дождь шел, не переставая, день за днем. Мы почти не выходили из пещеры. Только неугомонный Кроули исчезал на несколько часов и возвращался с мясом и свежими плодами.

Костер горел круглые сутки — дров у нас было достаточно. Он ужасно дымил, этот костер. Стоит мне вспомнить его желтое пламя, и у меня даже сейчас идут слезы. Но рядом сидел Олаф Нильсен — сам Олаф Нильсен! — и я наслаждался беседой с ним. Мы говорили о математической природе четвертого измерения. Мне выпала честь одному из первых услышать теорию адекватного коррелирования, созданную Олафом Нильсеном. И я был счастлив, что мои скромные соображения о конформном преобразовании сингулярной депрессии есть частный случай… Джек? О, Джек не интересовался математикой. Он держался в стороне и все время учил язык племени нгарра по словарю, составленному Кроули.

А дождь лил и лил. По-видимому, это была одна из генеральных репетиций всемирного потопа- во всяком случае, этого мнения придерживался Джек. Только к вечеру пятого дня в просветах тяжелых облаков мелькнуло солнце.

Джек, весь день шагавший по пещере, подошел к нам и торжественно заявил:

— Джентльмены, я должен сказать вам нечто исключительно важное.

— Валяйте, Джек, — кивнул Кроули, поправляя дрова в костре. — Выкладывайте.

Джек с осуждением посмотрел на Кроули. Потом перевел взгляд на экстравагантные одежды других ученых. Голосом, полным значительности, сказал:

— Джентльмены, от имени всего цивилизованного мира я предъявляю вам обвинение.

Кроули перестал возиться с костром, и все мы уставились на Джека.

— Окись углерода, — пробормотал Мак-Гилл. — Я всегда говорил, что нужно чаще проветривать это… э… помещение.

— Вы читали роман Таггарта, — начал Джек, — и я не буду напоминать его содержание. Важна идея. Она ясна каждому: белый человек должен быть для цветных богом — могущественным и грозным. Вы, джентльмены, первые люди, попавшие в прошлое. Но что я вижу? Вы забыли о своей высокой миссии. Вы не стали для дикарей богами и господами. Вы не основали колонии. Вы забыли о самом основном, с чего следовало бы начинать, — о приведении этих язычников в лоно христианской церкви.

— Послушайте, Барлоу, — не вытерпел Кроули, — почему они должны поклоняться Христу, который если и родится, то только через восемнадцать тысяч лет?!

— Не задавайте нелепых вопросов, — резко ответил Джек. — Они должны. Дол-жны! Этим все сказано. А вы должны были основать колонию, которая…

— Хватит! — громко сказал Нильсен.

В пещере сразу же наступила тишина.

— Давайте внесем ясность в положение вещей, — продолжал Нильсен. — Вы правы только в одном, мистер Барлоу. Мы действительно очутились здесь из-за романа Таггарта. Но не потому, что он нам понравился. Наоборот. Мы были возмущены. И мы прилетели, чтобы собрать материал для опровержения. Было прискорбно смотреть, как этот расистский бред читают миллионы людей. Теперь вам понятно?

Наверное, Нильсен был очень взволнован. Иначе он не употребил бы такой неточный термин, как “прилетели”. Я далек от мысли, что Нильсену не известно, к каким результатам приводит разложение в ряд Маклорена второй производной альфа-функции. Но я дал слово говорить правду и свидетельствую, что Нильсен — сам Олаф Нильсен! — допустил такую неточность в терминологии.

Помню, я был настолько удивлен этим, что на некоторое время перестал прислушиваться. Меня вернул к действительности густой бас Марильи.

— Скажите, Барлоу, — говорил итальянец, — разве нгарра похожи на тех забитых людишек, о которых пишет Таггарт? И разве они готовы немедленно пасть ниц перед вами?

— Надо было научить их добывать огонь, — ответил Джек. — Это дало бы им правильное представление о нашей силе.

Вся пятерка буквально легла на землю от хохота.

— Вы полагаете, Барлоу, — сказал, наконец, Кроули, — что здесь неподалеку спичечная фабрика? У Нильсена была с собой коробка спичек, на второй день после приезда он попал под дождь. И дикари его, а не он дикарей, учили добывать огонь! Здесь есть кремни, и, если хотите, Барлоу, я могу показать, как это делается. Хотя, по правде сказать, нам далеко до дикарей.

— В таком случае, вы обязаны были продемонстрировать им мощь огнестрельного оружия, — не сдавался Джек. — От одного только звука выстрелов они должны пасть ниц.

Ученые снова повалились на землю от хохота. Кроули даже повизгивал от восторга.

— Послушайте, Джек, — сказал он, — неужели вы полагаете, что люди, выходящие один на один против медведя, испугаются треска выстрелов? Разве рев мамонта или льва не страшнее? А они охотятся на мамонтов и львов.

— Вы могли бы их научить делать глиняную посуду, — не совсем уверенно заявил Джек.

— А вы сами умеете ее делать, мистер Барлоу? — очень вежливо спросил Этьез.

Джек промолчал. Длинный нос его вытянулся еще больше. Маленькие усики смущенно шевелились.