Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11 (1972)

И в этот момент из-за большого дерева вышел еще один свидетель этой сцены. Он не принадлежал ни к одному из племен. Он был выше ростом и тоньше. У него была блестящая большая голова, перепончатый хобот, горб за спиной и странные блестящие одежды. Он поднял руку с блестящей короткой палкой, и из палки вылетела струя белого ослепляющего огня. Струя достигла белого кольца, и кольцо чернело, съеживалось, пряча щупальца. И этот человек или бог продолжал жечь Белую смерть, пока остатки ее, обгоревшие, мертвые, не сползли с пригорка и не рассыпались пеплом по траве.

Тогда Жало отпустил Речку, она упала на траву, а юноша встал на колени и закрыл ладонями глаза.

Тишина преследовала Павлыша до самого корабля. Казалось, с торжеством ночи все твари затаились в норах или залегли в беспробудный сон. Даже под водой ему никто не встретился. А может, до них донесся слух, что этот одинокий человек чувствует себя сильным, непобедимым и неуязвимым. А причиной тому не только новый скафандр, в котором можно не беспокоиться о нехватке кислорода или когтях морских жителей, но и сознание победы. А оттого недавнее путешествие к огоньку стало чем-то вроде воспоминания о миновавшей зубной боли, которую можно представить, но нельзя вернуть.

Но еще было беспокойство о корабле. Оно росло с каждым шагом, и треск ракушек под подошвами башмаков отсчитывал секунды, с каждой из которых явственней была картина, где неизвестное чудище спокойно разбирает доморощенную баррикаду, оставленную Павлышом у люка «Компаса».

Тишина казалась зловещей. Невысокие ленивые волны приподнимали головы над черной маслянистой поверхностью океана и искристой пленкой растекались по песку. Воспоминанием о длинном дне осталась лишь узкая зеленая полоса над горизонтом, но свет, позволяющий разглядеть ленту пляжа и стену кустов на дюнах, исходил не от догорающего заката и не от светящегося моря — из-за дюн поднялась медная луна и залила ночь отблеском далекого пожара.

Огонек остался далеко сзади. Он подмигивал равномерно и надежно. Он внушал уверенность в будущем. В отдаленном будущем, которое никак уже не зависело от Павлыша. Но от него зависела безопасность корабля в ближайшие дни, безопасность от случайностей, которыми столь богата эта планета.

Звезды отражались в лужицах, оставшихся после прилива, и светлая полоса пены отделяла песок от моря. Идти было легко. Слежавшийся песок пружинил под ногами.

Наконец черным провалом в звездном небе впереди обозначился «Компас». Павлыш включил на полную мощность шлемовый фонарь, и круглое пятно света уперлось в покореженный металл корпуса. Павлыш обошел груду деревяшек и обгорелых тварей — остатки неудачного костра. Казалось, что все это случилось очень давно, много лет назад: и первые вспышки маяка, и отчаянные попытки привлечь внимание жителей далекой избушки.

Хитрые затворы люка, придуманные Павлышом, были не тронуты. Никто не пытался проникнуть в корабль в отсутствие его сторожа.

Из шлюзовой камеры Павлыш включил аварийное освещение и воздушные насосы. Спасательный корабль придет через неделю, и можно позволить себе роскошь — жить со светом и без скафандра.

Павлыш задраил дверь в шлюзовую камеру и прислушался к свисту воздуха, который весело врывался в отсек, будто соскучился в темноте резервуаров. Можно было снять нагубник. Привычные запахи корабля, которые пережили крушение и которые останутся в корабле еще долго после того, как последний человек покинет его, окружили доктора, словно теплые кошки, радующиеся возвращению хозяина.

Душ не работал. Павлыш сбросил скафандр и вышел в коридор.

Плафоны в коридоре горели вполнакала, и, случись это месяц назад, Павлышу показалось бы здесь темно и неуютно, но после долгого путешествия в темноте коридор представился Павлышу сверкающим веселыми и яркими огнями. Все было в порядке. Сейчас откроется дверь и выйдет капитан. Он спросит: «Почему вас так долго не было, доктор?»

Но капитан не вышел. Капитан был мертв. Павлыш дошел до конца коридора и, перед тем как заглянуть в анабиозные камеры, обернулся, пытаясь вновь вызвать в себе приятный обман, ощущение, что ты не один.

Какой-то человек выглянул из-за угла и, заметив Павлыша, спрятался. Несколько секунд Павлыш продолжал оставаться в блаженном состоянии — он воспринял этого человека как продолжение игры в живой корабль. Но тут же сработала внутренняя система предупреждения. Павлыш, ты один на корабле. Здесь не может больше никого быть. Это галлюцинация.

— Это галлюцинация, — сказал вслух Павлыш, чтобы развеять видение.

Стереть память о нем. Надо держать себя в руках. Но что такое странное было в облике человека, нырнувшего за угол? Он не принадлежал к экипажу корабля — ни к живым, ни к мертвым. Он не был образом кого-то из земных знакомых Павлыша. Это был чужой человек. Высок ли он, низок, мужчина он или женщина — этого разглядеть Павлыш не успел. Но он был уверен, что никогда не видел этого человека раньше.

Галлюцинация галлюцинацией, но надо проверить. Павлыш вдруг пожалел, что оставил пистолет в скафандре. Он возвращался по коридору медленно, готовый прижаться к стене или нырнуть в одну из кают. Ему вдруг стало страшно — может, потому, что самое трудное было уже позади и новая опасность, возникшая столь неожиданно, застигла его врасплох. Крадучись по коридору, Павлыш поймал себя на том, что уговаривает человека оказаться игрой воображения.

За углом никого не было. Люк в шлюзовую камеру был задраен, и плафон под потолком чуть мерцал, будто издевался над Павлышом. Если человек скрывается где-то здесь, то Павлыш должен услышать его дыхание — тишина мертвого корабля была почти невыносимой, тяжелой и гулкой.

Простояв с минуту неподвижно, Павлыш уверился в том, что он на корабле один. Подвели нервы. И все-таки надо было убедиться в этом до конца. Павлыш взял из шкафчика нагубник, накинул на спину баллон и вошел в шлюзовую камеру. Здесь тоже было пусто. Павлыш откинул сломанный люк. Его встретили темнота и шуршание моря. И уж совсем на всякий случай Павлыш взял ручной фонарь и провел его лучом по песку — там было пусто, по морю — море было пустынным. И к кустам. Тут луч света поймал фигуру человека, бегущего по рыхлому песку. Фигура задержалась на мгновение, метнулась в сторону, чтобы уйти от светлого круга, и исчезла в колючках. Кусты не помешали гостю скрыться в их чаще.

Значит, это была не галлюцинация. Гость существовал, обитал на этой планете, был любопытен и осторожен.

Павлыш подержал еще немного свет на той части кустов, где скрылся гость, потом потушил фонарь и вернулся на корабль. Его вновь охватило беспокойство. Ночной житель планеты мог добраться до анабиозных камер.