Алексей Корепанов - Найти Эдем (Сборник)

— А как с перемещением предметов? — внезапно спросил Страж.

Вопрос был задан все тем же безразличным тоном, но почему-то не понравился Павлу. С перемещением все было в порядке, он продолжал упражняться в лесу, легко валил деревья, с корнем выворачивал пни, заставлял расступаться воду Лесного ручья, словно сказочный Господь воды Чермного моря. Но зачем Стражу об этом знать? Зачем знать другим? И так достаточно тыкали пальцами… Тогда, шесть лет назад.

— С тех пор — ни разу. Как пришло — так и ушло, что дал Небесный Гром, то он же, наверное, и взял, — ответил он, мысленно благодаря Создателя за то, что в темноте Страж не видит его лицо — и заторопился, стараясь проскочить эту тему, потому что было ему как-то неловко: — Я все-таки хочу продолжить. Я долго думал, но никак не могу вот что понять: если Создатель почему-то решил извести нас, уничтожить — то зачем создавал?

— Или зачем перенес с Земли, — неожиданно вставил Страж.

— Что? — Павел ошеломленно опустился на скамейку. — Откуда ты?.. Я ведь никому еще…

Черный Страж подошел к скамейке и наклонился над Павлом. Только сейчас Павел обнаружил, что плащ этого загадочного человека не совсем сливается с темнотой, а чуть заметно светится глубокой синевой.

— Кроме Даниила Бойко.

Удар был силен. Некоторое время Павел молчал, собираясь с мыслями, а Черный Страж безмолвно нависал над ним. Из питейки кто-то вышел, побрел с бормотанием через площадь, спотыкаясь и громко шаркая подошвами по камням.

Вот оно что! Выходит, Седой Даниил прямиком побежал к Стражу… Вот оно что…

— Я сегодня не видел Даниила Бойко, — словно прочитав его мысли, сказал Черный Страж. — Но я знаю весь твой с ним разговор от начала до конца. Поэтому и возникла необходимость провести беседу. Между прочим, первую такую беседу в Лесной Стране. И, надеюсь, последнюю.

Черный Страж замолчал, шагнул назад и вновь слился с тополями. Молчание его было многозначительным.

— Откуда ты мог узнать о нашем разговоре? — пробормотал Павел.

— Я мог бы и не отвечать, просто пересказать его, чтобы ты убедился в моей искренности. Но я отвечу. Даниил Бойко в разговоре с тобой упоминал о телевизорах, радиоприемниках и магнитофонах предков-основателей. Есть еще и другие аппараты. Действующие. Это все, что я скажу тебе, Павел Корнилов. Делай выводы.

— Та-ак…

Свое состояние после слов Стража Павел мог сравнить с ощущениями после Небесного Грома, поразившего его шесть лет назад за Болотом Маленького Войцеха. Вряд ли тогда было хуже.

— Ты все понял?

Черный Страж дотронулся до его плеча, и этот вопрос и прикосновение словно привели Павла в чувство.

— Нет, не все! — Он неожиданно вскочил, так что Страж невольно попятился. — Не все! Не буду говорить насчет порядочности подслушивания чужих разговоров, но рот себе затыкать не позволю. С какой стати я должен молчать? Какое несчастье случится, если все узнают, что основатели — не беспочвенные безудержные фантазеры, что Создатель перенес их сюда с Земли, и Земля действительно была? Что, рухнет мир, развалятся храмы, вода в Иордане превратится в кровь? Ну что страшное случится от расширения учения о Создателе, от того, что все-таки — была?..

— Павел Корнилов, — ровным голосом сказал Черный Страж. — Слушай и делай выводы. Учение о Создателе не нуждается в изменениях и мы не потерпим изменений. Это первое. Второе. Никакой Земли нет и не было, а есть Лесная Страна, которую ждет такая судьба, какую даст ей Создатель, и не нам судить о помыслах его. Книги основателей — это всего лишь фантазии, это такие же сказки, мечты, как царствие небесное из их же собственных сказок. Это место, куда они стремились в те тяжелые времена, когда здесь были только леса, болота и реки и только начиналось строительство городов. Земля — это придуманный сказочный мир. Нам не нужна сказка о Земле, потому что у нас есть реальная, созданная и благоустроенная нашими руками Лесная Страна, где мы будем жить столько, сколько посчитает нужным Создатель…

— Никто не заставит меня молчать! — с вызовом выкрикнул Павел. Учение нуждается в новом знании.

— Учение не нуждается в новом знании, Павел Корнилов. Если ты не прекратишь подобные разговоры, то первое, что тебя ждет — это проклятие в храмах всех городов. Ты будешь объявлен Посвященными врагом Создателя Мира — заметь, единственным в истории Лесной Страны — и тебе придется перебираться в Броселианд или еще дальше, и рассказывать о Земле волкам и медведям. Подумай.

— А теперь слушай ты, Страж! — ответил Павел, едва удерживаясь от желания взглядом расплющить тело Черного Стража о танковую броню. — Прямо в это воскресенье, в храме, я всем расскажу о Земле, а там пусть верят, как им больше понравится: по-старому или по-новому. Но молчать не буду, я не такой слюнтяй и покорная лошадь, как другие!

Он прошел мимо Черного Стража, от злости изо всей силы сжав кулаки, и, не оборачиваясь, направился через площадь.

— Ну, смотри, Павел Корнилов, — равнодушно сказал ему вслед Черный Страж. — Когда будет трудно — приходи за советом.

Наутро после этого разговора Павел зашел к родителям, но отец спал из-под сбившегося в кучу одеяла торчали ноги в ботинках, — а мамы не было. Он растолкал отца и из нечленораздельных звуков, которые тот издавал, не открывая глаз, сумел только понять, что мама в Иерусалиме. Для того, чтобы узнать, зачем она туда уплыла и когда вернется, нужны были терпение и настойчивость, но Павел решил оставить отца в покое. Отец еще глубже зарылся в одеяло, а Павел побродил по комнатам, потом перелез через изгородь к себе во двор и принялся доделывать беседку. Потом занимался стиркой, вымыл полы в доме и посидел немного за столом, перечитывая Библию.

Особенно он любил книгу Судей Израилевых о жизни Самсона. «И сказал Самсон: умри, душа моя, с филистимлянами! И уперся всею силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем. И было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей».

Вот так. Павел бережно закрыл книгу — страницы были протерты чуть ли не до дыр, отдельные слова уже невозможно было разобрать, но он знал их наизусть, — задумчиво посмотрел в окно, где за изгородью и неширокой полосой бледно-желтой травы стояли кривые тонкие сосны Умирающего Леса. А мог бы совершить такое хоть кто-нибудь из знакомых парней? Даже Лука Громила? Даже Виктор Медведь из отцовской бригады? Очень сомнительно. Сели бы с этими филистимлянами в карты играть, да пиво попивать, вот и все. Ничем, ну ничем не расшевелить…

Он опять заглянул к родителям — там уже никого не было, одеяло валялось на полу у кровати. Отец, пользуясь выходным, несомненно, ушел в питейку. Павел застелил отцовскую кровать и пошел по тихим улочкам мимо пустых домов, здороваясь с теми, кто попадался навстречу или возился во дворах; кивнул полицейскому, прохлаждающемуся в теньке у колодца, и обсудил перспективы облавы на волков, повадившихся на лесоповал, с Лысым Михеем, который вез от пристани глиняные кувшины.