Деннис Маккирнан - Железная башня

- Хорошо, - с облегчением произнес Видрон. - А как валданы, что сталось с ними?

- Трое убиты, а Такк ослеп, - сказал Гален. - Даннер погиб.

Видрон отвел взгляд и стал смотреть вдаль на искрящийся снег. Некоторое время они ехали молча. Наконец заговорил Таларин, указывая на небо:

- Однажды вы дали слово вернуть солнце в мир и сдержали свое обещание, но я очень надеюсь, что цена, которую вы заплатили за это, не была так безмерно высока, как та, что пришлось заплатить нам в Крегене.

- Ваши потери были тяжелее, - ответил Гален, мысленно возвращаясь к тому печальному зрелищу, которое им довелось увидеть в Грювенском ущелье, прозванном эльфами Крегеном. - Мы проезжали по тем местам, где вы сражались.

- Мы долго сдерживали их, - сказал Видрон. - Но с каждым днем нам приходилось отступать все дальше и дальше в глубину ущелья. В конце концов, мы дошли до самого конца и оказались в ловушке. И когда мы готовились к последнему бою, на землю опустилась эта непроглядная темень. А потом неожиданно Диммендарк развеялся! И все враги пали, сраженные проклятием Адона.

- Но постойте! - удивленно воскликнул Гален. - Это значит, вы удерживали ущелье в течение...

- Пяти суток, - закончил за него Видрон. - Мы сражались пять дней, полторы тысячи велленцев и пятьсот лаэнских воинов...

- Против десятитысячного войска! - воскликнул Гален.

- Да, об этой битве будет сложена не одна песня, - сказал Игон.

Таларин кивнул:

- Еще долго скальды будут петь о маршале Видроне, победившем вражеские орды. Но нельзя предавать забвению тех героев, которые навеки остались лежать на поле боя.

В конце концов, воины подъехали к потайному входу в Арденскую долину.

- Идемте, - сказал Таларин. - В этом скрытом убежище вы сможете отдохнуть несколько дней в тепле и подкрепиться горячей пищей, а тем временем король Гален поведает нам, как ему удалось развеять Диммендарк.

Пока Убрик трубил в черный валонский рог, давая сигнал колонне остановиться, Гален сказал:

- Но это вовсе не моя заслуга. Такк выстрелил в камень, и он, вспыхнув, стал излучать свет, который до этого поглощал. Эта вспышка убила Модру, а Гифон вновь был низвергнут за пределы Сфер. Маленький варорец вернул нам солнце, которое убило всех наших врагов. А мы лишь помогали ему совершить этот славный подвиг.

Видрон и Таларин изумленно слушали рассказ Галена, направляясь к отвесной скале, в которой был пробит потайной тоннель в Арденскую долину.

Раэль держала в руке прозрачный кристалл и вглядывалась сквозь него в глаза Такка. В темной комнате горела только одна свеча. Эльфийка долго всматривалась сначала в один, а затем в другой глаз варорца. Все молчали. Наконец она отошла назад и дала знак раздвинуть занавески, яркий солнечный свет залил лицо сидевшего на стуле баккана. Пока Раэль наблюдала как зрачки Такка реагируют на свет, Таларин продолжил прерванную беседу.

- Значит, - сказал эльфийский правитель, - если бы Гифон стал править Митгаром, сила вернулась бы к нему.

- Король Гален как-то сказал мне, что Митгар подобен детской качалке, - сказал Такк.

- Возможно, - ответил Таларин. - Мне никогда не пришло бы в голову уподобить Митгар детской качалке, но это удачное сравнение - в определенный момент даже самый легкий толчок может изменить расстановку сил.

И в этот раз все произошло именно так, ведь твой выстрел - это, что ни говори, действительно был "очень легкий толчок". Гифон еще четыре тысячи лет назад привел в движение тот круговорот событий, который должен был открыть ему путь обратно в Митгар, и никто не смог этому воспрепятствовать, поэтому Адону пришлось искать возможность повлиять на ситуацию в самый критический момент.

И ты, Такк, был избран, чтобы проникнуть в твердыню Модру и в самый темный час Самого Темного Дня, когда казалось, что Зло восторжествовало, качнуть "качалку" и изменить баланс сил в сторону Добра и Адона.

Такк глубоко задумался над словами эльфа.

- Лорд Таларин, я хотел спросить вас вот о чем: когда я впервые увидел Гифона, он показался мне необыкновенно прекрасным, а затем его черты совершенно изменились и он стал похож на живого мертвеца. Но как такое возможно? Почему Зло обладает такой красотой?

- Зло часто появляется в прекрасном обличье, но под ним всегда скрывается отвратительная суть.

Такк снова погрузился в свои мысли.

- И еще один вопрос не дает мне покоя, лорд Таларин. Перед тем как я выстрелил в Миркенстон, мне вспомнилось прорицание Раэли и надпись на гробнице провидца Страна:

До должного Срока

Красный Гнев не утрать.

Ни единым из двух Зол искушать свой дух не спеши,

Но с помощью их обоих вечную тьму сокруши.

Смысл слов Раэли стал мне тогда ясен: нужно было стрелять в Миркенстон, а не в Модру или Гифона. Но надпись до сих пор остается для меня загадкой. Я думал, она означала, что я мог стрелять в любой момент, пока длится затмение, но я ждал, когда Модру закончит бормотать свои заклинания, словно кто-то удерживал мою руку. Я знал, что должен выстрелить именно тогда. Но откуда? И почему я не сделал этого раньше, ведь леди Лорелин чуть не погибла на моих глазах. И, тем не менее, я не мог выстрелить до тех пор, пока не прекратилось чтение.

В наступившей тишине Раэль отошла к окну и стала смотреть на видневшиеся вдалеке сосны. Меррили, все это время молча сидевшая в стороне, дожидаясь, когда окончится осмотр, приблизилась к Такку и, сев рядышком, взяла его за руку.

- Возможно, Такк, - произнес эльфийский правитель и снова умолк, возможно, только после того, как прозвучали все заклинания, Миркенстон стал уязвим. Вероятно, именно об этом сроке и говорил провидец Стран тысячелетия назад.

Все молчали.

Раэль продолжала смотреть на искрившийся за окном снег. А потом мягко спросила:

- Такк, расскажи мне еще раз, как Миркенстон подействовал на твои глаза.

- Вначале мы заметили черное сияние над башней, - начал отвечать Такк. - Только варорцы могли его разглядеть, ни люди, ни даже эльфы ничего не видели. Но все варорцы почувствовали что-то недоброе, хотя мы тогда и не знали, откуда исходит это свечение.

Когда я прокрался в комнату наверху, Миркенстон словно приковал к себе мой взгляд, я смотрел и смотрел на него и не мог отвести глаз, хотя сознавал, что теряю зрение. Если бы в тот момент не появился Гифон и не привлек мое внимание, мне кажется, я бы ослеп уже тогда.

Но я смог перевести взгляд на него, а затем на Лорелин и на Модру. Я достал красную стрелу и натянул лук, но, когда я снова посмотрел на Миркенстон, готовясь выстрелить, он словно высосал остатки моего зрения, и больше я ничего не видел. И только после вспышки ко мне вновь на мгновение вернулось зрение. А когда сияние померкло, я ослеп окончательно.