Владимир Михановский - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 18

Советскому читателю этот автор известен по рассказу «Третий параграф», опубликованному в 1973 г. в журнале «Техника — молодежи».

«Полет дальнего действия» рисует нам один из бесконечного множества «вариантов» взаимопонимания двух цивилизаций — нашей и инопланетной.

Еще Джордано Бруно, изрекая еретическую мысль о множественности обитаемых миров, не мог не задуматься как же мы поймем друг друга, если когда-нибудь встретимся с жителями других планет? Сумеем ли мы, люди, найти общий язык с существами, которые бесконечно отличаются от нас? Ведь даже и друг с другом мы, люди, не всегда можем договориться. Что уж тут толковать о «братьях наших меньших» — живых существах Земли, у которых предполагается разум С дельфинами, например, мы тоже никак не можем понять друг друга. (Здесь я оставляю в стороне изощреннейшую дрессировку дельфинов, которая достигла небывалых высот. Во-первых, это тема отдельной статьи. Во-вторых, к проблемам взаимопонимания и контакта двух разумов дрессировка, очевидно, отношения не имеет). Свои раздумья по этому поводу я попытался выразить в стихотворении «Аквариум»:

…Наша планета, как известно, находится на окраине Галактики. Поэтому, считают герои Рышарда Саввы, у них немного шансов на установление контактов с другими цивилизациями сигналы, посыпаемые с Земли, подвергаются слишком сильным искажениям. Астрофизики из «Полета дальнего действия» разрабатывают остроумную методику, чтобы обойти эту трудность. Герои рассказа решают логические сигналы, рассчитанные на прием и расшифровку их гипотетическими разумными существами, «наложить» на сигналы хаотические. «Изюминка» проекта в том, что эти последние должны быть порождены специально вызванным учеными «эхом радиозвезд», которые сосредоточены вне нашей звездной системы. Этот грандиозный проект, масштабы которого трудно себе представить, не может не поразить воображение.

Астрономы у Р. Саввы обнаруживают, что автоматическая станция «Информатор», посланная людьми с целью установления контактов с неведомыми цивилизациями, вдруг сошла с заданного курса и устремилась в сторону нашей Галактики. Чтобы исправить положение и необходимо произвести «полет дальнего действия», пронзить с гиперсветовой скоростью немыслимую толщу пространства. Дело в том, что возникла грозная опасность попадания ценной информации о землянах в руки чужой цивилизации «с враждебными группировками и широко разветвленным военным аппаратом». Этого допустить нельзя — станцию необходимо нейтрализовать.

Пилот Альф пошел на таран «Информатора» и, спасая землян, погиб — другого пути у него не оказалось.

К темам научной фантастики все более приобщаются многие виды искусства. В частности — живопись. Об этих новых мотивах в творчестве художников рассказывает содержательная статья Петера Куцки «Не с марсиан все начиналось», публикуемая в настоящем сборнике П. Куцка — один из ведущих теоретиков жанра фантастики в Венгрии, широко известный и за пределами своей страны.

Наконец, общие размышления о фантастике, как советской, так и зарубежной, читатель найдет в статье Ивана Валентинова «Моделирование будущего».

Представляемый сборник НФ — капля из моря научной фантастики — в какой-то мере отражает сложный и противоречивый лик жанра, а лучше сказать — его многоликость.

«Маска», одна из последних моих повестей, удивила меня самого, и, может быть, поэтому она требует предисловия, хотя бы краткого разъяснения обстоятельств своего появления на свет.

Главный мотив этой странной истории преследовал меня уже с тех дней, как был написан «Солярис». Поскольку для меня было очевидно, что в прежней повести, в «Солярисе», он уже прозвучал — этот мотив существа, которое НЕ человек, а создание искусственное, как и героиня «Соляриса» Хари, — то, казалось бы, не стоит посвящать ему нового произведения, ибо в «Солярисе» эта проблема мной уже отражена.

И все-таки в конце концов я поддался искушению написать эту историю, и тогда оказалось, что столь ясное для меня сходство темы «Маски» с темой «Солярис» вовсе не очевидно для читателей! Причина, мне кажется, в совершенно другом стиле этой повести и еще в особых, непохожих декорациях, которыми обставлено ее действие.

О чем я хотел сказать в «Маске»? Пожалуй, о нескольких проблемах одновременно.

Во-первых, о чисто рациональной проблеме, которую можно назвать проблемой классической философии, известной как «проблема свободной воли», с той, однако, оговоркой, что она смоделирована в аспекте кибернетическом. Вопрос, который поставлен в повести на воображаемой модели, можно сформулировать следующим образом если искусственное существо сконструировано так, чтобы выполнять определенное задание, к которому принуждает его программа, введенная в его мозг, то может ли оно полностью осознать свое назначение как вынужденное действие, обусловленное программой, и может ли оно взбунтоваться против этой программы? Вопрос этот вполне практический, поскольку он касается поведения кибернетических устройств, которые несомненно будут созданы людьми в будущем. И знания о том, в какой степени допустимо полагаться на такие устройства, наделенные тактической и даже стратегической инициативой и автономией для выполнения порученных им заданий, должны быть знаниями в той же степени рациональными, в какой они являются необходимыми для такого рода деятельности. Этот вопрос я решаю в духе указаний кибернетики, согласно которым любое устройство, способное к активным действиям по определенной программе, не в состоянии достигнуть полного самоосознания в вопросах о том, с какой целью и с какими ограничениями оно может действовать.

Если выразиться точнее, речь идет о так называемой «проблеме автодескрипции конечного автомата», то есть, пользуясь традиционным языком, полного самопознания им своих психических процессов. (Кстати, человеческий мозг и любые другие устройства, функционально ему равноценные, — это именно такие, то есть конечные автоматы).