Владимир Фильчаков - Третий постулат

- Уже согласилась. Когда?

- А прямо сейчас.

- Поехали. На такси?

- Почти что.

Я расплатился с барменом - на удивление, мы уложились в пятьдесят рублей - и мы вышли на улицу.

- Дай руку и закрой глаза. Да не подглядывай!

Она закрыла глаза, и на лице ее блуждала выжидательная улыбка. Я потянул ее за руку, и когда под ногами зашуршал песок, она остановилась, подняла свои пушистые ресницы, и тут же прикрылась рукой - после темной улицы даже закатное солнце ударило по глазам.

- Боже мой, - прошептала она, когда смогла наконец разглядеть море, пляж, пальмы. - Где это мы?

- Это моя планета. Она называется Отдохновение. Добро пожаловать. Будь гостьей.

- Твоя планета? Не морочь мне голову. Какая планета?

- Да ты приглядись, к деревьям приглядись. Видела такие когда-нибудь? Ну хоть на картинке?

- Мало ли чего я в жизни не видела. Где это? Что за море? - Она скинула модельные туфли и пошла по песку босиком. - Что за земля? Это Африка, да?

- Это не Африка. И не Америка. И вообще не Земля. Отсюда до Земли больше тысячи световых лет, если хочешь знать.

- Ну? Вот заливать-то! А ты фантазер.

- Я не фантазер. Если хочешь знать - это ты фантазерка. Ну подумай сама - можно оказаться где-то в Африке за считанные секунды?

Она большими глазами посмотрела на меня и покачала головой.

- Правильно.

- А на другой планете, значит, можно?

- И на другой планете, и в Африке, и где угодно. Это мой подарок тебе. Отдыхай. Купайся. И не забивай голову.

- Я буду загорать, - сказала она и принялась раздеваться.

А я пожалел о том, что не взял купальные трусы. Я же здесь всегда один, и купальные трусы мне ни к чему.

- Извини, - сказала Маринка и подмигнула, - купальника нет, придется нагишом.

И она разделась до гола, и даже не предложила мне отвернуться, и я смотрел на ее гибкое тело и потихоньку сходил с ума. Потом нашел силы отвернуться и пробормотал:

- Загореть тебе не удастся.

- Что?

- Я говорю, загореть тебе не удастся.

- Почему?

- А тут слой озона очень мощный, по-видимому. Ультрафиолет не пропускает.

- Да? - разочарованно протянула она. Потом села со мной рядом на песок, приблизила лицо:

- Слушай, так это правда не Земля?

Я кивнул.

- Ну ты даешь. Я, наверное, сплю и вижу сон.

Она закинула руки за голову, а я настолько свихнулся от ее обнаженного тела, что готов был уже прикоснуться к ней. Потом опомнился, прокашлялся, сказал:

- Есть будешь?

- Буду. Слушай, а это чей шалаш, там, среди деревьев?

- Мой. Сам сделал.

- Ну?

- Ну. Ты посиди, а я сейчас.

Я пошел к пальмам, сорвал спелую хрумку, взял в хижине нож.

- Ешь.

- Что это - кокос?

- Это хрумка.

- Ха-ха! Хрумка! У...ммм... И правда - хрумка. Никакой не кокос, я кокосы ела, правда - хрумка. Здорово! Еще хочу!

Мы съели хрумку без остатка, я принес еще, а она сказала, что можно наладить поставку хрумки на рынок Черноземска и заработать на этом хорошие деньги, бери, мол, идею, дарю.

Потом она купалась в море, спрашивала, есть ли здесь акулы, звала меня, но мне легче было застрелиться, чем раздеться донага при ней.

- Глупый, - говорила она, - иди же сюда, ну трусы же на тебе есть какие-нибудь, давай, не стесняйся.

Ну вот еще, сейчас, покажу я мои трусы. Я сам на них без содрогания смотреть не могу, а уж показывать их Маринке... Они протертые в трех местах, через ткань все светится... Потом она пошла на берег, а я смотрел на нее - дева, выходящая из волн. Правда, волны были небольшие, но я не на волны смотрел, а на нее...

- Что смотришь? Нравлюсь?

Я сглотнул комок и униженно кивнул.

- Хочешь заняться со мной любовью?

И я настолько обалдел, что снова кивнул... Я не люблю это выражение заниматься любовью, от него несет дешевым американизмом. Make business. Make money. Make love. (Делать дело. Делать деньги. Делать любовь.) Еще хуже - трахаться. Но даже если бы она сказала - трахаться, я простил бы ей, потому что не хотеть ее было нельзя.

Когда все закончилось, она слегка оттолкнула меня и сказала:

- Какой ты неумелый. - И отвернулась.

Лучше ударила бы по лицу. Я погас, я был уничтожен, растоптан. Хотелось умереть. Я - неумелый любовник. И вообще - ничтожество. Я встал и пошел в море. Долго плыл от берега. Вот так уплыву и утону - думал я. И плевать. Потом спохватился - ладно, я утону, а Маринка-то как - здесь останется навсегда, что ли? И я повернул назад.

- Я тебя обидела? Извини, я не хотела.

- Да ладно, - я тоскливо махнул рукой. - Не стоит извиняться.

- Брось, Геночка, чепуха все это. Хочешь, я тебе Кама Сутру дам почитать?

- Угу. Вместо Монтеня.

- Ну почему вместо Монтеня. Вперемешку с Монтенем.

Ладно, думаю я, читал я Кама Сутру, да без толку, судя по всему. Видно не судьба мне поселиться здесь с любимой женщиной.

- Тебя дома не хватятся? - тускло спросил я. - Полночь у нас уже.

- Ух ты! - Она принялась одеваться. - Мать будет орать... не приведи Господь.

- Ты на какой улице живешь?

- На Радиальной.

- Это в новостройке, что ли? Ну, знаю. Доставлю.

И я доставил ее почти к самому дому, и довел до подъезда, а на прощанье она записала мне свой телефон и взяла обещание звонить, и посетовала на то, что у меня телефона нет, и чмокнула в щеку. И я побрел по ночным улицам, сгорая от стыда и кляня себя самыми черными словами. Я не вернулся на Отдохновение, не мог заставить себя, ведь там на песке остались отпечатки наших тел, пусть ветер и волны сотрут их, тогда я снова смогу бывать там. Долго лежал с открытыми глазами, курил, зажигая сигареты одну от другой, и думал. Что-то сломалось во мне, я вернулся каким-то другим, что-то поднималось из глубин сознания, и долго я не мог понять - что, а потом понял: злость. Злость на себя, такого непутевого, такую размазню, рохлю, неудачника. И я понял - неудачливость - это образ жизни. Я могу хоть тысячу лет ловить удачу за хвост, и никогда не поймаю, я могу ждать чего-то, надеяться на что-то, на чудо какое-то, а чуда не произойдет, если его самому не сделать. Все, сказал я себе, хватит. Маринка говорила что-то о поставке хрумки в Черноземск. Дело, конечно, но не этим делом я займусь, это слишком мелко, я сделаю крупное дело, я дам человечеству новый вид транспорта, я поведу людей на другие планеты, я дам им космос, и заработаю на этом такие деньги, какие никому и представить не удастся, как ни напрягайся. Я уже воображал огромные рекламные щиты с надписью: "Корпорация Двери. Мы доставим вас в любую точку вселенной". Теперь я знаю, что делать с моим знанием. Это будет мое know how. И никому я его не отдам. Вот так. И никаких. И мою планету я буду беречь. Для себя и для Маринки. Завтра же разыщу эту самую Кама Сутру и вызубрю. От корки до корки. И перестану быть неудачником! И никогда больше не стану им! Спасибо тебе, Маринка, сломала ты меня, переделала, буду я теперь другим.