Олег Овчинников - Масенький принц

Максим в сотый раз обругал себя за то, что явился на работу в выходной день, лелея в душе робкую надежду на оплату сверхурочных, посетовал, что не может слиться с окружающей обстановкой, как хамелеон, и попытался в меру скромных возможностей стать еще незаметнее. Однако затея его провалилась с треском, хрустом и скрипом. То есть, наоборот: сперва под Максимом предательски скрипнуло кресло, потом захрустел под подошвой брошенный мимо корзины бумажный листок, и наконец треснуло в двух местах случайно задетое локтем пресс-папье.

Поняв, что замечен, Максим подобрал космический корабль с ковра, чья толщина и ворсистость мало способствовали мягкой посадке. Покачал головой, разглядывая витую трещину между жилым модулем и ходовой, водрузил на прежнее место и снова деловито нырнул под стол. Крякнув, дотянулся до скомканной бумажки, аккуратно расправил на коленях и с глубокомысленным видом прочел собственноручно сделанную запись «Оболонь – Максолитовое? Фу!».

– Вот же он! – в один голос воскликнули пацаны, как будто отставшие от новогодней маскарадной процессии. Ровно на месяц, мысленно добавил Широбоков, скользнув взглядом по страничке перекидного календаря с надписью «1 февраля».

– Кто здесь? – вздрогнув – надо заметить, весьма реалистично, – спросил он.

Кожаный великан в два гигантских шага пересек кабинет, навис над вжавшимся в кресло Максимом и поманил его похожим на рукоятку меча пальцем.

– Вы… ко мне? – уточнил Максим, опасливо глядя на уходящие ввысь плечи, которые, вопреки законам перспективы становились чем выше, тем шире.

– Гы… – осклабился гигант, а откуда-то из-за стола, с того места, где маячил притопленный поплавок коронованной макушки, неожиданно послышалось:

– Это зависит от того, что вы из себя представляете. Нам нужен главный по «Оболони», это вы?

Вопрос был задан детским голоском, но таким тоном, что Максим, пожалуй, не посмел бы промолчать в ответ даже без стоящего над душой великана. Он только помедлил немного, собираясь с мыслями.

Главный по «Оболони»? Это как посмотреть. С одной стороны, работает он тут без году второй месяц, зарплату вот до сих пор испытательную получает. Испытывают на нем, значит, долго ли протянет молодой специалист на таких деньжищах. С другой стороны, накануне вечером, отправляясь во Франкфурт на пивную ярмарку, Валерий Александрович подчеркнул – и словесно, и властным взмахом бровей, – что оставляет Максима за старшего. Правда, только в своем отделе и только до понедельника… Но кто его знает, не озвереет ли эта клепаная туша, не застав искомого человека на рабочем месте? Однако и врать в такой компании казалось небезопасным. А вдруг тот лопоухий глазастик может на слух отличить правду от лжи?

Промучившись минуту, Максим выбрал из множества в принципе правдивых ответов единственный интуитивно верный.

– В настоящее время – да, – осторожно сказал он.

– Отлично! – донесся бодрый писк из-за стола. – В таком случае… Грюэль, а ну-ка, поставь меня во-он туда!

Великан послушно нагнулся и с бережностью, какую в нем трудно было заподозрить, поставил на сиденье стула для посетителей своего маленького господина. Как и следовало ожидать, им оказался ребенок, почти младенец, от силы двух лет от роду. Помимо короны, он был облачен в мягкие сапожки и блестящий белоснежный плащ, похожий на сложенные за спиной ангельские крылышки. При взгляде на Максима на пухлощеком личике малыша проступило недетское недоверие.

– Хмм… А вы уверены, что именно вы здесь самый главный?

– Ну-у… Если принять во внимание, что кроме меня сейчас во всем здании только пара уборщиц и охранник… Кстати, как вам удалось миновать пост?

– О чем это он, Карл? – младенец нетерпеливо обернулся к ребенку постарше, в зеленом камзоле с буковками.

– По-моему, его беспокоит судьба того забавного человека, который пытался помешать нам войти, – сделав шаг вперед, почтительно поклонился тот.

– Ах, вот оно что. Да, нам пришлось его нейтрализовать.

– Эээ… – сказал Максим и покосился на скрещенные на груди руки великана, толщиной больше напоминающие ноги.

– Не волнуйтесь, с ним все в порядке. Мы просто воспользовались симпатайзером. Если хотите, можете взглянуть на своего товарища.

К этому моменту Максим был рад воспользоваться любым предлогом, лишь бы отсрочить продолжение опасной беседы. С трудом разминувшись с великаном, он на ватных ногах добрался до двери кабинета и, крепко ухватившись за косяк, выглянул в коридор.

С того места, где стоял Максим, пост охраны был виден великолепно. Два стола, составленные буквой «Т», стул и сидящий на нем Сергеич. Ростом и шириной плеч лишь самую малость уступающий кожаному гиганту, развлекающийся на досуге жонглированием двухпудовыми гирями и плетением японских журавликов из восьмидюймовых гвоздей, он сидел вполоборота к Максиму и с восторгом любовался на красный светящийся шарик на свой широкой, точно блин от штанги, ладони. Не замечая ничего вокруг, Сергеич то отводил руку с шариком подальше и восхищенно цокал языком, то подносил к самому лицу и вытягивал губы трубочкой, как будто собирался поцеловать ярко-красную точку. Последний раз подобную экзальтацию на лице стража порядка Максим наблюдал с месяц тому назад, после того, как Сергеич рядком уложил вдоль плинтуса четверых забредших в офис погреться подвыпивших дембелей. Кажется, он даже нашептывал шарику нежные слова!

Вернувшись на свое место – вернее сказать, на место Валерия Александровича, оккупированное незаконно и, по всей видимости, на беду, – Максим обнаружил, что больше не боится. На место страха и нервной напряженности пришли апатия и полное равнодушие к своей дальнейшей судьбе. В частности, он совершенно не обиделся, когда наглый карапуз в кресле напротив, буравя Максима пытливыми глазенками, пролепетал:

– И все-таки мне хотелось бы быть уверенным на сто процентов. Скажите, нет ли кого-нибудь в вашем окружении, пусть не такого главного, но… помладше?

– Нет, – буркнул Максим, и уронил локти на столешницу, придавив сверху тяжелой головой. В самом деле, куда уж младше? «Младший маркетолог» – вот что напишут в его трудовой в том случае, если он успешно завершит испытательный период. То есть по крайней мере доживет до его окончания.

– Что ж… – По лицу карапуза было видно, что он на что-то решился. – В таком случае нам, видимо, придется иметь дело с вами. Надеюсь, вас не слишком задело мое, позволю себе заметить, вполне естественное недоверие?

– Отнюдь, – в тон наглецу обронил Широбоков.

– Вот и славно. В качестве извинения могу отметить, что несмотря на преклонный возраст, я не наблюдаю на вашем лице явных признаков вырождения, – продолжал издеваться недомерок в короне. – У вас осмысленный взгляд и связная речь. Должен признать, для своих лет вы замечательно сохранились. Таких, как вы, у нас называют вундер… вундер… – Крошечные пальчики неуклюже щелкнули.