Алексей Васильев - Сингулярность (сборник)

– Они съедают нас. Они не умеют мыслить, но очень активны. Мы восстанавливаем структуры и пытаемся наладить диалог. Тщетно, их мотивы неясны, причины, побуждающие к действиям, непонятны. Нужно познать, чтобы узнать.

«Надо же, съедают…» И комментарии венгров: «Возможно, недостаточно пить кровь, в некоторых случаях нужно съедать целиком, включая плоть».

Вот уж правда, не умеют мыслить – кретины азартные. Хуже нет азартного кретина.

– Познать можно, лишь обратившись живым. Но могуч разум и глушит плоть. Не удается познать живое. Решено отринуть разум и дать свободу плоти. И стало так. И разум начал восхождение через познание плоти.

«Непонятная чепуха какая-то, разум был, но отринул и глушил. Чей разум? Зачем разум? Ну, ясно, ляляляля, божественные силы и прочая чертовщина… Ладно, подразумевается какая-то рокировка, выдвижение вперед неразумного. Видимо, для познания – изучения, речь ведется от некоего стороннего наблюдателя. Еще бы понять, что это значит. Но как раздражают подписи-комментарии этих двинутых. Надо же, ярко-красными буквами да капсом:

«Так вампиры одичали».

Но, определенно, не стоит даже пытаться ломать их болезненные предрассудки, тем более реально болезненные. Нужно попытаться осторожно экспериментировать дальше. Анализ крови, повторы экспериментов, оборудование для изъятия стволовых… Интересно, ведь если у них также пойдет регенерация, то с такими жизненными установками начнут ведь жрать людей без зазрения совести.

Очень любопытно то, что указания для поиска сокровищ и вот этого помещения очень однозначные и понятные. Похоже, понимание остального специально размыто и затушевано, дескать, кому надо поймут… Гм, кому надо…

Заскучавшая Лариска пробежалась по столу, потеснила мышь и уселась на коврик с видом «я хоть и крыса, но палас забираю». Не встретив возражений, сладко разлеглась, вытянувшись на полстола. Хвост откинула набок, вытянула розовую грязную пятку в сторону, словно разнежившаяся одалиска, сладко зевнула.

Славутич, заразившись зевотой, тоже не удержал челюсть. Крыса охотно снова разинула пасточку. Он усмехнулся, погрозил пальцем:

– Смотри, вомперам отдам!

Потер лицо, подмигнул красным глазом в зеркальце. Хватит на сегодня.

В гробу оказалось неожиданно уютно. Выстланный плотным упругим материалом, он пахнет деревом и еле уловимо женщиной… Похоже, Дарья частенько использовала его для ночевки. Отсюда и постельное белье, льняное в цветочек. Славутич усмехнулся, вспомнив, с каким аппетитом съел ее маечку. Ничо, вытащим… Сон пришел тихий и спокойный, но прервался довольно жестко, громким стуком в крышку.

– Ну что за дятел долбит, – спросонья поинтересовался профессор. Выскочил наружу, заставив отшатнуться рослого охранника. – Чего тебе, глотку порвать, тупица?

Тот отскочил еще на пару шагов, с уважением рассматривая тело, казалось, сплетенное из одних жил. Пробормотал:

– Велено позвать вас в операторскую. Великая… Дарья, в общем, как-то вырвалась от спецслужб сама и передала повеление… просьбу то есть, запиской, чтоб вы… в общем, подошли к мониторам.

Профессор еще немного посверкал глазами, что не мешало ему быстро надеть приготовленную «повседневную одежду». Видимо, в команде хорошие портные – все тряпки оказались впору и выглядели на этот раз вполне приемлемо.

Мониторная оказалась в той же яме, что и библиотека, только дверями выше. И едва под профессором скрипнуло вращающееся кресло, он увидел на центральном экране Дарью. Она ворвалась в высокую залу летящей походкой. Сразу посыпались указы и распоряжения, Славутич никогда не видел ее такой деловой.

– Ворота перекрыть, полы начистить, ту дверь распахнуть, эту закрыть, комод перетащить, скелет покрасить в красный цвет и выстроить банки по ранжиру… – Десятки, десятки слов, хлопает одного по плечу, другого толкает в грудь, тянет, указывает пальцем… Сплошная круговерть. Явно пришла настоящая хозяйка…

Мгновенно перескакивает с экрана на экран, а их десятки. Оказывается, дачка значительно больше, чем представлялось. Через несколько минут перед профессором положили смятую, коряво написанную записку.

«Я уговорила репепедеров выпустить меня, сказала, что ты сам меня найдешь, но главное – нам нужно поехать в Румынию, чтобы ты обрел полную силу. Подозреваю, что мне куда-то вшили камеру и микрофон, так что пока не высовывайся. А то как бы наши друзья не решили, что синица в руках вернее».

Понятна ее деловитость, очень понятна. Никто не успевает сказать ей в камеру, что, хе-хе, главный уже на месте. Хорошо они все-таки вышколены. А Даша действительно мастер уговоров. Умеет, да… потом как-нибудь расскажет, как это проделала.

К поезду, шелестя двухколесными тележками, подрулила колоритная пара. Тележки встали – два столбика по четыре ящика из-под бананов, притянутые резинками. Тяжело уперлись в асфальт. Через вентиляционные отверстия виднеются яблоки, кукуруза, груши. Из одной высунулся огурец, словно норовил сбежать, но на полпути понял – снаружи ничуть ни лучше, да так и остался висеть ни там ни сям.

– Гриша, та ты шо ж, без билетов-то как? Поезд – это ж не электричка…

– Нормально, слухай меня, баба, и не пропадешь! Щас все решим!

– А если не возьмут?! – руки уперлись было в боки, но женщина, похоже, вспомнила, что не на кухне, и понуро опустила плечи.

Гриша выдвинул переразвитую челюсть вперед – ямка посередине словно прорублена колуном. Он повернулся к вагону и засиял зубастой улыбкой, сверкая вперемешку золотыми и железными зубами. Подрулил гоголем к проводнице, вставшей могучей грудью в проеме, поиграл сросшимися бровями. Проводница, похожая на невысокий шкаф в форменной юбке, равнодушно смотрела сквозь, но, едва мужик пересек некую запретную черту, взвизгнула, как сигнализация:

– Билетики готовим!

– Милая, возьми без билетиков. Деньги ведь нужнее?

– Иш-шь ты… И докуда?

– Ну, до Белгорода, а там можа и дальше сговоримся, на перецепке.

Проводница наконец сфокусировала взгляд, глаза блеснули интересом:

– Ты смотри, какой ушлый. Ну, знаешь – цена белгородского билета, и менты тебя не видят, но стоять будешь в тамбуре. Ночью третья полка или топчан свободный.

– Да, конечно, красавица… Но могла бы скинуть стольничек…

– Ничо, не обеднеешь, торговля!

Мужик пожал плечами, мол, не прошло так не прошло, ловко вкатил тележки в тамбур, потом тележку спутницы. Отшелестел положенное количество бумажек и открыл дверь в вагон перед спутницей:

– Зайди там, сядь где-нибудь. Я покурю, посторожу ящики.

Женщина шмыгнула внутрь, а следом понесся выкрик проводницы:

– По-оезд отправляется! Провожающим – покинуть вагоны!