Алексей Васильев - Сингулярность (сборник)

– Сука! – крикнул мужчина. – Что ж ты делаешь!

Справа упал человек, его стоптали мгновенно, он пытался подняться, но на него уже наступали, давили. Некоторое время он стоял на коленях, упираясь руками и что-то крича неразборчиво, кто-то вскочил ему на спину, придавил тяжелым ботинком голову. В суете Макс сумел отдалиться от опасного соседства.

– Мама! Мама!

– Я убью тебя, сука, слышишь? – кричал мужчина с ребенком громко и страшно.

Но Максимус уже далеко. Здесь, ближе к воротам, ведущим в Генцентр, толпа много беспокойнее. Сзади постоянно давят, пытаются опередить, вытолкнуть, стоптать. Рядом – единственно достойная человека награда. Один из всех останется жить. Остальные – уже мертвы.

Толпа мертвецов, подумал Максимус. Тысячи трупов, что пытаются обрести истинное воскрешение. Все они – мертвы. Сегодня, завтра, через десять лет… какая разница? Если тебя не будет – тебя нет. Только он достоин, лишь один… Неужели кто-то другой завладеет вечностью?

Оскалив зубы, он рвался вперед.

Впереди сдавленная озверевшей толпой старуха. Невысокая, но крепкая, упираясь, выгнула спину, не дает оттащить себя назад.

Бешенство поднялось раскаленным комом, от приступа ненависти на глазах выступили слезы.

Что ей, уже пожившей, и немало? Что ей здесь? Как смеет она стоять на пути? Старая тварь, что она знает о бессмертии? Хочет помолодеть? Снова хочет жить?

– Ты! – зарычал Макс. – Ведьма…

Он обхватил дряблую шею, сдавил. Старуха почти не сопротивлялась, хрип не слышен в шуме толпы, Макс сжимал с такой силой, что, если бы не позвоночник, соединил бы ладони. Торопливо шагнул на освободившееся место, но споткнулся о тело, пошатнулся. Тотчас последовал крепкий тычок в бок. Сзади навалились так, что хрустнули ребра. Некоторые уже сломаны, как бы не проткнули что-нибудь важное…

Кто-то нетерпеливый уже лез на него, стараясь подмять, но, едва не потеряв равновесие и не упав, Макс все же сумел податься вбок, вклиниться между телами. Сзади тут же принялись бить по голове, терпеть можно, здесь не размахнешься, но Максимус торопливо навалился на передние ряды.

Крики, рев, удары со всех сторон.

– У него нож! – вскрикнула женщина рядом, а через миг раздался страшный, нечеловеческий вой.

Максимус инстинктивно постарался опустить руки, прикрыть уязвимые места, а они все уязвимые, но не смог. Толпа бурлила, словно кипяток в котле, до забора считаные шаги, всего несколько рядов… Ворота много левее, к тому же закрыты, надо через высокий решетчатый забор.

Благодаря невероятным усилиям приблизился к нему на пару шагов. У забора – живой вал, по нему карабкаются люди, падают, их стаптывают наступающие ряды, вал растет на глазах, но преграда все еще высока…

Толстые прутья, похожие на воткнутые в бетонное основание наконечниками вверх копья, выглядят несокрушимо, скреплены внушительными перемычками, за них цепляются, словно за перекладины лестницы, лезут наверх. С внутренней стороны вдоль забора – узкая асфальтовая дорожка, за ней – невысокий пластиковый барьер, за которым стоят люди в камуфляже – встревоженная охрана Генцентра.

Максимус видел, как кому-то удалось вскарабкаться на забор, но бушующая толпа с ревом потащила обратно, несчастный, опрокинувшись, напоролся на штырь, и тот, пробив ляжку, высунул заостренный конец с другой стороны, чуть выше колена. С криком ужаса и боли человек повис вниз головой. Его дергали, пытаясь стащить, но штырь держал крепко, что лишь раззадоривало тех, кто внизу…

Макс прыгнул на шевелящийся вал, сватился за прутья. Сзади навалились, кто-то дернул, со страхом Макс понял – сейчас и он окажется внизу, но смог вывернуться, едва не задохнувшись от боли – поврежденные ребра чуть не проткнули его изнутри.

За прутья ухватился оттолкнувший его здоровяк. Макс схватил его за куртку, потащил, обламывая ногти, но тот лишь сильнее цеплялся за ограду. Максимус принялся бить, вкладывая в удары всего себя, но крепыш словно не чувствовал. Прочная кожаная куртка туго обтянула мощное тело, под ней – внушительный слой жира и мускулов, без размаха не пробить. Но уже не только Макс оттаскивал здоровяка. В несколько рук удалось оторвать его от забора, и он пошатнулся, стараясь удержаться на шевелящейся живой массе, а Максимус тут же занял его место, к досаде задних рядов, только что дружно ему помогавших.

Кто-то с пронзительным визгом принялся бить в спину, как до этого бил он. Вот уже несколько человек пытались выдернуть Макса из занятой им каверны, вот он чувствует то же, что и мгновения назад – здоровяк, его толкают, тянут и бьют. Кто-то укусил его за ухо. По щеке побежала щекочущая струйка. Сдавленный, Макс не мог обернуться. Он резко откинул голову. Из глаз брызнули искры, ноги на миг подкосились, но сзади раздался вскрик. Крохотная победа придала сил.

Рывок! – и он уже на верхней перемычке, держится за острия копий, снизу не достать, но забор ощутимо качается, равновесие держать трудно, как бы не упасть, как тот, который проткнул ногу…

Макс с силой оттолкнулся и прыгнул, стараясь оказаться подальше от забора: видел, как тех, что перелезли, хватали, тянули обратно, разбивая головы о прутья.

В лодыжке звучно хрустнуло, и мозг взорвался ослепительной болью. Макс закричал, упав, а сверху обрушился тот самый здоровяк в кожаной куртке. В глазах потемнело, Максу показалось, что все, конец. Руки ухватились за пластиковый барьер, Максимус подтянул себя к нему, выбравшись из-под упавшего. Крепыш схватил за поврежденную ногу, потащил. Вспышки боли нестерпимы, но Максимус отбивался, стараясь угодить по ненавистному лицу здоровой ногой. Он никак не мог по нему попасть, здоровяк дергал головой, уворачиваясь, заплывшие глаза смотрели тупо, в них была животная жажда жизни.

Несколько раз Макс попал, хватка ослабла, а он ударял еще и еще, нужно было спешить, чудовищный вал под забором растет очень быстро, скоро толпа хлынет волной!

Перебирая руками и помогая здоровой ногой, Максимус поднялся и оперся о барьерчик, чтобы немного передохнуть. Перелезть последнее препятствие ничего не стоило, пластиковая преграда высотой по грудь, но уже спешит к нему одетый в форму человек!

– Нельзя! – яростно отрубил он, подбегая.

– Слушай, друг… – лихорадочно заговорил Макс. – Я… ты… помоги.

Тот покачал головой и недвусмысленно положил руку на автомат.

– Нельзя!

– Брат… я… вот, я копил всю жизнь. На, держи.

Макс достал кредитку, на которой было не больше сотни.

– Код: девять, семь, три, шесть. Десять миллионов единиц. Я копил всю жизнь, понимаешь? Держи. Пропусти?

Охранник закусил губу.

– Я быстро… Я копил, понимаешь? Мне очень надо…

– Девять, семь, три, шесть? – приглушенно переспросил человек в форме.