Алексей Васильев - Сингулярность (сборник)

На этот раз он сумел отпустить рыб волевым усилием уже под водой, рядом с краем стены. Это оказалось неожиданно легко, как сунуть руку в карман. Причем возникло ощущение, что стоит захотеть – рыбки так и висели бы щупальцами, даже если б вылез наружу.

Дарья, похоже, устала ждать, заснула, свернувшись калачиком. Пещеру вновь заливал яркий свет, угли давно прогорели, но на сложенном уголке ковра вытянулись несколько жареных холодных рыбешек. Сразу захотелось есть. Нежные косточки захрустели на зубах. Славутич жевал, посматривал на Дарью… Она перевернулась на живот, из разреза спальника высунулась длинная белая нога… белоснежная просто в ярком свете белых ламп – профессор судорожно сглотнул, и жареная рыба была тут ни при чем. Вне спальника ноге показалось холодно, девушка, обиженно бормоча во сне, попыталась втянуть замерзшую конечность, но слишком слабо, и нога выползала на ковер все дальше и дальше… Появилась вторая. Видно, спать стало совсем холодно, Дарья пыталась укутаться. Вот показался и спрятался краешек ягодицы…

– Тьфу ты пропасть, пялюсь, как пятиклассник, – хмыкнул профессор. Подошел, аккуратненько ухватил за ноги и укутал в спальник. Движения сразу прекратились. Дарья улыбнулась, сладко вздохнула… и вдруг резко подскочила, согнувшись пополам, испуганно ойкнув.

– Профессор! – испуг сменился радостью. – Профессор!

– Ну что раскричалась-то! Соня. Спала бы и дальше… – смущенно буркнул он и вновь повернулся к ужину.

– А вас не было и не было. Я уж боялась, что-то случилось. Нет, чувствовала, что все хорошо, но все равно беспокоилась.

– Ну да, как же, великий древний, он же повелитель миног, да? И прекращай талдыкать – профессор да профессор. Меня зовут Станислав Владиславович. Ну, а за съеденные волосы можешь называть Станиславом… Иногда… пока, значит, не отрастут.

– Спасибо, конечно. Просто привыкла называть профессором, да и в моих снах вы именно профессор, так и называю там…

– Раздражают эти сны. Сильно, надо сказать, раздражают. То вроде нормальная, то вообще неадекватная…

– О девушках не говорят – неадекватная. Нужно говорить – загадочная, – фыркнула Дарья.

– Ну ладно, загадочная, выбираться-то отсюда собираешься? А то я выход вроде нашел, но только для себя с друзьями-миногами. А ты так под слоем 50 метров и остаешься. Ну-ну, не делай круглым рот. Есть задумка… Рыбехи обогащают кислородом мне кровь. Избыточно обогащают, мне часто приходится выдыхать – легкие распирает постоянно. Ну и буду дышать за двоих, как Ихтиандр. Поняла?

– Рот в рот? – спросила Дарья, покраснев.

– Что-то ты для крутой основательницы секты вампиролюбов часто рдеешь как маков цвет. Кровообращение хорошее, кожа здоровая, значит… Иди-ка сюда.

Дарья с готовностью потянулась, приоткрыла рот, прикрыла глаза. Гибкая спина выгнулась под ладонями. Те с готовностью прижали гладкую как шелк кожу, шмыгнув в дырки под мышками на куртке.

Профессор прижал ее ближе. Холодно сказал:

– Сейчас попробуем, слушаться беспрекословно, а то утонешь на фиг! Я вдохну, а ты лови весь мой выдох целиком. Выдыхать будешь носом.

– Да…

Славутич деловито прижался губами к ее нежным, розовым… влажным… горячим… Начал медленно выдыхать, потом быстрее. Кислорода надо ведь побольше вбросить. Грудь Дарьи легко поймала все дыхание целиком, отзываясь, как чувствительный камертон на свой звук. Глубокий вдох, быстрый выдох. Хорошо… Похоже, у девушки нет проблем поймать ритм. Гм, но что-то не хочется совершенно от нее отрываться…

– Отлично. Так и запишем, в плюс, – перевел дыхание Славутич, – давай теперь отработаем на отлично.

– Давай…

Через полчаса они заснули в одном спальнике, крепко обнявшись, голые, уставшие и довольные друг другом.

Тело девушки напряглось, вот только что была мягкая, податливая, сопела в ухо, если тронешь губами сосок – улыбалась и приоткрывала рот. Явно снилось приятное. А то вдруг вздрогнула, словно пуля прострелила, повернула голову как-то набок и заговорила высоким свиристящим голосом. Впрочем, очень красивым, как если бы заговорил соловей размером с человека.

– Вот вы где, Славутич. Время закончилось, пора возвращаться.

– Дарья, ты чего? – Профессор выскочил из спальника метров на десять, озадаченно вытаращил глаза.

– Я обращаюсь через Дарью. Она хороший ретранслятор. Медиум, как говорят эзотерики.

– И чего угодно потусторонним силам от скромного ученого? – язвительно вопросил Славутич, скрестив руки на груди.

Дарья сделала движение, словно пытаясь приподняться и повернуться. Вместо этого голова закинулась к потолку, и она резко всхрапнула. Голова вновь склонилась набок.

– Извините, неудобно так общаться, конечно, я понимаю. Но, увы, иначе не выходит пока.

– А может, хватит ерунду городить? Что это за сеанс спиритизма?

– Выбирайтесь наружу, там получите дальнейшие рекомендации. Это в ваших интересах, профессор.

Тело девушки обмякло, она свернулась калачиком и тихо засопела.

– Дарья? Дарья, проснись!

Сонные непонимающие глаза девушки раскрылись, она вспыхнула, прикрыла грудь руками, но, словно опомнившись, лукаво улыбнулась и потянулась к профессору.

– Я уже не сплю… – мурлыкнула она.

– Что за бред ты сейчас несла?

Девушка озадаченно выгнула тонкие брови.

– Не сплю… я… Почему бред? Я же действительно не сплю! – Она обиженно втянулась обратно в спальник, как улитка в раковину.

– Что ты мне за сеанс спиритизма устроила?

– А что было-то? Не помню сегодня ничего, – нервно спросила девушка, усевшись в спальнике, замерла, словно гусеница, увидевшая скворца.

– Время, говоришь, закончилось, пора возвращаться. Куда возвращаться?

– Ну, домой, наверное, пора, не знаю… ты же меня здесь не бросишь? Правда?

Профессор оценивающе посмотрел на нее. Хмыкнул, вроде не врет… А она выпрямилась, прогнулась и уже совсем не похожа на испуганную гусеничку. Спальник пополз вниз, четко пропечаталась высокая грудь. Глаза прикипели, а ткань все сползала и сползала, а соски словно пытались задержать, проступая изнутри… победно выскочили наружу на миг и тут же были пойманы и прикрыты ладонью и краем.

Как это здорово у нее получается, инстинктивно, ну, наверное, инстинктивно. Естественно очень.

– Да… возьму, конечно.

Она радостно взвизгнула, словно месяц уговаривала, выскочила и напрыгнула, обхватила шею руками, туловище ногами, впилась в губы поцелуем… А руки уже жадно шарили по ее шелковистой коже, и профессор, как, наверное, и большинство мужчин в таких случаях, пожалел, что рук всего две…

– Удивительное ты существо… чудо какое-то вообще, – расслабленно пробормотал Станислав и тут же ощутил мягкие губы и быстрый язычок на шее. – Нет, нет. Это не комплимент, а констатация факта! Хватит разлеживаться, готовься к заплыву. Надеюсь, теперь организм нормально среагирует на тебя под водой – будет концентрироваться на заплыве и дыхании, а не на оплодотворении прижавшейся особи.