Ирина Крупеникова - Предел бесконечности (сборник)

Еще одна странность ночного путешествия, от которого все ожидали значительно больших неприятностей, чем крутая лестница и темный туннель, обнаружилась на границе периметра в лесополосе.

— Сигнализация отключена, — пробормотал Орион, исследовав ограду. — Кому понадобилось снимать охрану?

— Скоро узнаем, — отозвался Глеб, быстро сосредоточился и раздвинул руками колючую проволоку. — Эй, Ростислав, эксперименты будешь ставить потом. Давай живее.

Индивид неохотно подчинился. Но напоследок все-таки еще раз сжал в кулаке шипастый стальной узел. Глеб усмехнулся и показал ему свои ладони, на которых не осталось ни единого пореза.

— Это человеческое свойство? — с сомнением спросил Ростислав и осторожно стер с руки остатки свернувшейся крови.

— Да. Но так умеют далеко не все. У тебя это впереди.

Дома. Глеб остановился и с удовольствием открылся земле. Лес распахнул ему дружеские объятия, опьянил духом хвои и влажной коры. Апрельская ночь говорила с человеком на все голоса. Сварливо ухал филин в далеком ельнике. Весело балагурил с сосновыми корнями весенний ручеек. Чавкал недовольный мокрый мох.

Глеб почувствовал на себе внимание друзей. Смотрели с интересом, Тамара — с пониманием. А один слушал. Парень прикусил счастливую улыбку. Не пришло еще время для восторга. Но… Всеволод слушал лес вместе с ним.

— Здесь переждем, — Глеб показал на заросли можжевельника и тихо посвистел.

— Кого ты зовешь? — удивилась Анна.

— Сейчас увидишь, — и повторил «позывной».

Из чащи донеслось радостное — «гав». По уши грязный, Черныш налетел на хозяина черной торпедой и едва не сбил с ног. Морду псу пришлось зажать, чтобы он не излил свой восторг на всю округу. Затем его внимание переключилось на Тамару, и в можжевельнике началась рычаще-сопящая возня.

— С такой охраной вам тут будет спокойно, — попытался пошутить Орион и вновь тревожно оглянулся туда, где осталась база.

— И думать забудь, — отрезал Глеб. — Вместе пойдем.

— Втроем, — подошел Ростислав.

Анна сидела на широком пне, кутаясь в пиджак немого индивида, и жалобно смотрела на мужчин издали. Все, чего она жаждала сейчас, это уйти подальше от железобетонной утробы, где провела десять беспокойных дней. Уйти вместе с Орионом и с теми, кто стал ее новой семьей. Тамара бесшумно приблизилась к Анне и положила руки ей на плечи.

Глеб посмотрел на девушек, на Всеволода, возле которого уселся пес, и тоном, не терпящим возражений, сказал.

— Нас — четверо мужиков. Двое здесь, двое пойдут к базе. Арифметика ясна?

Ростислав опешил, а Глеб незаметно подмигнул Ориону.

— Да, — кивнул индивид и внятно добавил. — Но мне обстановка там, — он показал на скрытую за деревьями колючую проволоку, — не нравится.

Мне тоже, — подумал Орион, вспомнив про отключенную сигнализацию, но предложение Глеба было разумным, и спорить он не стал.

Мертвая ограда безропотно пропустила мужчин на территорию секретного объекта. Они прошли в зарослях по периметру, пока не показались очертания дороги, ведущей к зданию лаборатории. Глеб сделал знак укрыться в кустарнике. Орион не понял причины маневра, но указание выполнил. В безмолвии потекли минуты.

— Почему мы затаились? — шепотом спросил молодой человек, не дождавшись от друга объяснений.

— Моторы, — тихо ответил Глеб. — Пять или шесть крупных машин.

Скоро и Орион услышал приближение грузовиков. В сумраке появились дрожащие пятна фар. От лаборатории друзей отделяло метров семьсот, но даже с этого расстояния было видно, как пять фургонов остановились полукругом перед основными воротами, и из них высыпали люди в блестящих костюмах химической защиты. Гром взрыва встряхнул апрельскую ночь. Зашумели перепуганные птицы. Эхо прокатилось по лесу и завязло в кронах.

— Зачистка, — выговорил Орион, не веря своим глазам.

— Охрану вывезли заранее, — подсказал Глеб.

— Там же люди!

Глеб ухватил друга за рукав и притянул к земле.

— Не высовывайся. Про нас не знают, но лучше не создавать щекотливых ситуаций.

Еще полтора часа мужчины лежали в укрытии и наблюдали, как солдаты в специальной униформе выводят и выносят людей и рассаживают их по фургонам. Орион до боли в глазах всматривался в далекие силуэты. Несколько теней показались ему похожими на нескладную фигуру Филиппа. Но насмешница-ночь обезличила всех.

Три машины уехали, возле двух оставшихся выстроились солдаты.

— Сейчас начнут прочесывание, — обречено вздохнул Орион.

— Вряд ли. Официально нас на базе вообще не было. Даже тебя Филипп не включил в кадровый реестр, — Глеб позволил себе расслабиться. — Люди будут помнить нас, но для бюрократической машины мы навсегда останемся «невидимками».

— Наверное… Куда это их понесло?

Военные возвращались в здание.

Вскоре ахнул новый взрыв. За ним другой. Третий.

— Это внутри, — Глеб припал ухом к земле. — Решили не церемониться и громят все скопом.

— Я не заметил, чтобы Филипп выходил, — Орион напрягся всем телом, будто надеялся одним рывком перенестись в горящую лабораторию.

— Всё. Поздно, — прошептал Глеб.

Орион прижался виском к влажному душистому мху.

— Я ненавижу это слово — «поздно». Я опоздал дважды, и двое погибли из-за меня! Стас и… доктор Жулавский.

Глеб перевернулся на бок и опустил ладонь на его руку.

— Как бы ты ни был силен, отважен, умен, остаются вещи, которые влияют на тебя, а ты на них никак не можешь повлиять. Не вини себя. Просто — помни.

— Мне больно, Глеб.

— Я знаю, братишка. Держись. Ты нужен Анне, Ростиславу и Всеволоду. Спрячь свою боль ради них. Они тебя слышат. У вас впереди большая жизнь и вам предстоит пройти ее вместе.

— А ты и Тамара? — Орион поднял голову.

— Земля — это бескрайний простор добра, ненависти, безразличия, любви, тупиков и открытий. И все мы — частица дива человеческого. Того самого, которое не разглядели на земле ни Ольга, ни ее сын… Дорог много, только выбирай. Сначала мы с Томой заглянем домой, я обещал отцу вернуться к посевной. Проводим вас до города и как раз успеем. А там решим, куда дальше.

— Я хочу верить, что наши дороги где-нибудь пересекутся.

— Я тоже. Земля, брат, она круглая!

Глеб и Тамара вышли к реке. Черныш тотчас влез в воду, облаял водомерок и, выскочив на берег, кинулся по лугу за молодой бабочкой.

— Глеб, а Глеб, — девочка смахнула с лица распущенные русые волосы. — А все-таки, где твой горизонт?

— А во-он он, впереди.

Она звонко рассмеялась.

— Неправда. Ты говорил, что горизонт возле леса, потом — у реки. Мне кажется, что ты давным-давно прошел сквозь него. Как в песне, которую ты мне однажды спел.

Он, прищурившись, посмотрел вдаль.