Евгений Гаркушев - Фактор города. Мир фантастики 2010

– I'm going to be a human, – доверительно чирикнуло вернувшееся привидешко, – when I'm seven hundreds. [5] Когда мне исполнится семьсот лет, я стану человеком (англ.).

Вовка с сипением протолкнул в легкие враз загустевший воздух.

– Слышь, Кефирыч, с пива белочку подцепить можно?

Вован не попадал трясущимися пальцами по колесику зажигалки. Из квартиры он выбрался еле живой, вздрагивая от каждого шороха, но курево все же прихватил. И только сейчас, на исцарапанном подоконнике, чуток оттаявши, обнаружил в пачке две последние сигареты.

– С пива все можно, токо смотря с какого. И сколько.

Степан Никифорыч обстоятельно помял папиросу, сунул в уголок рта. Поднес прикурить и Вовану, безуспешно сражавшемуся с зажигалкой.

– А вот ежели пиво с водочкой…

Но Вове было не до теорий.

– Теща у меня – ведьма, – доверительно сообщил он и судорожно затянулся.

– Это да… Это все они… в некотором роде, – согласился Кефирыч.

– Да нет, моя настоящая. На швабре летает, половник у нее дерется… Сам.

Кефирыч и тут ничуть не удивился, только поскреб небритый подбородок:

– А-а, ну тогда ясно. А я-то все думал, как это она в магазин так быстро оборачивается.

Дым медленно поднимался к разбитой форточке. Кривая рожа, нарисованная в прошлом году Петькой, ехидно подмигивала сквозь тающие серые лохмы.

– А в туалете у меня, – Вован сглотнул, – не поверишь, привидения летают. А я вчера и всего-то пару бутылок…

Кефирыч пожал плечами:

– Так они по всему подъезду летают. Андрюшки Хмырева домовой навроде как турфирму открыл: экскурсии у них, квартира-то пустая стоит. Тока аппаратура у него старая и с электричеством, что ли, перебои, вот они и лазают где ни попадя.

Вован застыл, забыв про сигарету.

– Это в каком же смысле домовой?

– Ну, барабашка евонный.

Сосед невозмутимо пыхал папиросой. Непохоже, чтобы шутил. Скорее сумасшествие приняло глобальные масштабы.

– Их же не бывает… – осторожно заметил Вовка.

– Ну, это уж ты сам решай: не бывает или в туалете летают.

При таком индифферентном отношении всезнающего Кефирыча решать оказалось трудно. Вовка выглянул в глубокую амбразуру окна и мимолетно подивился, что за века, прошедшие с утра, все осталось по-прежнему.

– Ладно, погодь, – Кефирыч решительно затушил папиросу в банке из-под шпрот и поднялся к хмыревской квартире. Звонить не стал, а замысловато постучал в косяк. Дверь осталась закрытой, но в полутьме лестничной клетки завозилось низенькое, пыхтящее и выбралось сквозь стену на белый свет.

Ловко подпрыгнув, скатился по перилам маленький – Вовану чуть повыше колена – упитанный человечек со спутанной марксовской копной на голове и хитрыми бусинами глаз. Забрался на подоконник, деловито достал из кармана здоровенную трубку, потыкал в нее, прищелкнул грязноватыми пальцами и пустил ароматный дымок.

Вовка уже вроде и не удивился, только застыл истуканом, неудобно привалившись к стене. И еще прикинул, сколько больничного дадут. А барабашка сообщил неожиданно гулким басом:

– Феофилом меня звать. Я из пятидесятой.

– Оч'пр'но… – проскрипел Вовка.

– Вот он привидениями и занимается, – уточнил вернувшийся Кефирыч.

– Время нынче сложное, – тоном выступающего по телевизору политика прогудел Феофил, – на хозяев надеяться не приходится, вот и крутимся. По десятку экскурсий в неделю принимаем, в основном иностранные группы, но и наши призраки, бывает, интересуются. А что они и окрестные квартиры посещают, так то от несовершенства технической базы.

Вован потрясенно молчал. Барабашка вздохнул и добавил проще:

– Зеркало портальное-то мне еще от бабки хозяина досталось. Починить бы его да зарядить по новой, а то ведь заклинания от времени поистрепались. И глючат! – закончил он энергично.

Заскрипела дверь 51-й квартиры, через перила свесилось намакияженное лицо Кефирычевой дочери в белых кудряшках.

– Папа, опять на весь подъезд надымил! – возмущенно крикнула она. – За Митькой кто пойдет?

Лохматого барабашки словно и бы рядом не сидело.

– Схожу я, схожу, – махнул папиросой Кефирыч.

Все еще ворча, Кефирычева дочь брякнула дверью о косяк.

Вован медленно опустил глаза на заросшую бородой рожицу Феофила. Барабашка никуда не делся: сидел, попыхивая трубочкой, между шпротной банкой и криво выцарапанным на подоконнике «Ленка дура».

– Она его не видит, – потрясенно выдавил Вовка. – А мы видим.

Кефирыч философски пожал плечами.

– Я тож раньше не видел. Пока портвейном не отравился в прошлом году. Вот меня теща твоя и вылечила: как приложила кукишем промеж глаз, так у меня и в желудке протрезвело, и глаза открылись. Я, правда, что ведьма она, не подумал, тоже вначале на белочку грешил.

– И что же, теперь навсегда?..

– Вы, молодой человек, зря расстраиваетесь, – утешил Феофил. – Успокоитесь, попривыкнете. Закрыть-то глаза недолго, да только вы и сами через недельку не захотите.

Вовка совсем не был в этом уверен.

Истошно визжа протекторами, встал на дыбы возле подъезда лаковый джип. Высунулась из дверей нога в дорогом ботинке с модно задранным носом, раздавила пару старых окурков на асфальте. Следом вылез целиком владелец ботинка, явив миру бутиковый костюм, объемное брюшко, стильную прическу и нездоровый цвет лица.

– О, вот и хозяин приехал, – сообщил Феофил. – Пойду я присмотрю, как там что.

Не утруждаясь подъемом по лестнице, барабашка просто испарился с подоконника.

– Ну вы, папаши, мля, надымили! – заорал Хмырев, поднимаясь к курильщикам. – И перила в дерьме каком-то. Я халупу продал, год искал урода, мля, чтоб на эту конуру щелястую за такие деньги позарился. Щас клиент пожалует, так что давайте-ка быренько на воздух. Ну, давайте-давайте, вечером проставлю, если сойдемся.

Кефирыч суетливо подхватил полную окурков банку и уцепил под локоток слегка сомлевшего Вована. Оставшись в одиночестве, Хмырь помахал ладошкой возле лица, разгоняя дым, хозяйским взглядом обвел широкую пошарпанную лестницу и довольно кивнул.

Из стены встревоженно глядел Феофил.

Кефирыч бодро потрусил к школе за второклассником Митькой, а Вован потерянно затоптался на тротуаре. Идти было решительно некуда. Не домой же к ведьме: ладно глаза ему открыла, а ну как чего похуже учудит? Надо же, в собственный выходной – и такая коловерть!

Рассеянно похлопав по карману и вспомнив, что сигареты кончились, двинулся к киоску у автобусной остановки. Правило первое: не знаешь что делать – перекури.

Возле столба с расписанием топталось зеленое мохнатое чудо с круглыми глазами. Вован мог бы поклясться, что побеги вьюна и нити мокрицы растут у него прямо из кожи.