Михаил Тырин - Тварь непобедимая

– Хватит, тошнит уже от вас, умников чертовых! – рассердился Костя. – Вы – как лесорубы, ей-богу...

– Нет, подожди! – осадил его Алексей. – Разговор закончить надо. Назови мне хоть один природный процесс, похожий на то, что мы делаем с несчастными пациентами.

– Назову, и не один, – ответил Гриша. – Лекарственными травами, например, пользуются не только люди, но и собаки, олени, зайцы...

– Ну, травы – да, согласен, – неохотно кивнул хирург. – Но ты видел где-нибудь, чтобы олень ставил другому гипс, а заяц шарахал зайчиху дефибрилятором? Ты видел собаку, которая бегала бы с инсулиновым шприцем в зубах?

– Не видел, – сказал Григорий. – Вот потому собаки дохнут, а люди живут.

– Люди тоже дохнут! Но один человек не может копаться в другом. Нельзя вмешиваться в то, что не тобою создано. Дело врача – только указать больному путь к исцелению, а пройти этот путь человек должен сам.

– Помесь буддизма с бытовым знахарством, – прокомментировал Гриша.

– Вот-вот, только знахарство нам и останется. Через десяток лет половину наших лекарств можно будет выкидывать на помойку. Пенициллин уже потерял половину своей эффективности – возбудители привыкли к нему. Прививки, иммунитет – все это ерунда. Привитые люди – ходячие инкубаторы вирусов-мутантов. Гепатит за последние десять лет мутировал уже четыре раза, его по-следняя форма вообще неизлечима...

Алексей хотел еще что-то сказать, но вдруг весь потух, замкнулся и, махнув на Гришу рукой, опрокинул в себя рюмку водки.

– Не принимай близко к сердцу, Гриша, – посоветовал Донской, усмехаясь. – Здесь много таких философов. Может, и сам таким станешь. А пока отдыхай.

– Я пошел, – сказал Алексей, резко вставая.

– Посиди, – пытался остановить его Костя.

– Не могу. Мне еще резать предстоит. – Он помахал всем рукой и вышел.

– Кого он собрался резать? – не понял Гриша.

– Да так... – неохотно ответил Донской. – Маленькую операцию надо сделать.

– Он пьяный делает операции? – изумился Гриша.

– А ты видел, чтоб хирург на операцию трезвым шел? – удивился в свою очередь Костя.

– Да ничего страшного, – сказал Донской. – Там такая операция, что трезвым и не возьмешься. Да и не очень он пьяный...

– Ты, Гриш, не обижайся на него, – посоветовал Костя. – У него работа трудная, он малость на судьбу обижен и как бы не в себе. Работе это не мешает – и ладно.

«Мало того что пьяный, еще и не в себе, – мысленно подивился Гриша. – И это – в частной больнице, где за стакан пива, выпитый в рабочее время, должны выгонять с работы».

Костя потянулся было к бутылке, но тут раздалась мягкая трель телефона.

– Да, слушаю, – со вздохом произнес Донской, взяв трубку. В следующую секунду он отставил рюмку и распрямился: – Начинай сам! – скомандовал он невидимому собеседнику. – Мы сейчас будем!

– Что там? – встревожился Костя.

– Подъем, ребята, – сказал Донской, хватая с вешалки халат. – Во флигеле тревога, аппаратура сигналит. Сам ничего пока не знаю, там дежурный разбирается.

Гриша встал, порадовавшись, что не успел напиться. В отличие от хирурга он старался делать свою работу только в трезвом виде.

Они быстро шагали по полутемному подземному коридору, на ходу застегивая халаты. Режим стерильности на этот раз был решительно оставлен без внимания, время торопило.

Дверь с кодовым замком, коридор, еще одна дверь – и все трое оказались в помещении с прямоугольными ваннами, которое Гриша однажды успел мельком увидеть. В ноздри заползла кислая удушающая вонь, с которой не справлялась вентиляция. Углы комнаты утопали во мраке, свет ультрафиолетовых ламп лишь слегка очерчивал контуры.

– Сюда! – раздался голос из мрака.

Кто-то щелкнул выключателем, лампы разогнали фиолетовые сумерки. Дежурный медик в оранжевом комбинезоне, перчатках по самые локти и маске склонился над одной из ванн.

– Задышал слишком рано, – сообщил он. – Похоже, бульон в легких.

– Ты уже делал что-нибудь? – спросил Донской, поспешно натягивая такие же длинные перчатки.

– А что я мог? Пока только держу над поверхностью.

– Черт, не было печали. – Донской поманил Гришу: – В той комнате – каталка с аппаратурой. Вези сюда, бегом.

Гриша заскочил в узкое помещение со стеллажами, уставленными коробками, бутылями, газовыми баллонами, приборами под полиэтиленовыми чехлами. Двухъярусная тележка стояла прямо у двери, верхняя часть была покрыта чистой простыней, а внизу под такой же простыней топорщились углы каких-то приборов.

– Быстрее! – поторопил Донской, когда Гриша выкатил тележку из кладовки. – Бегом сюда. Теперь иди к шкафу, возьми маску и перчатки. Сейчас будешь помогать.

Гриша сделал, что приказали, а когда обернулся – остолбенел. Все трое осторожно поднимали из ванны маленького извивающегося человечка, за которым тянулись провода и трубки. Он был весь облеплен комками желтой слизи, и рассмотреть его лицо было невозможно. Но, судя по росту, это был подросток лет двенадцати. Слизь тянулась, как клей, падала на пол густыми тяжелыми каплями.

– Интубацию, – приказал Донской.

– Я готов. – Дежурный вытянул с нижнего яруса тележки белые гофрированные шланги. – Катетер можно не вынимать, трубка пройдет прямо по нему.

– Датчики вросли в кожу – здесь и здесь, – подал голос Костя. – Что, провода рвать?

– Осторожно, тут петля. Освобождай рот от этой пакости. И накинь маску – в глаза попадет...

– Готово. Начинай отсасывать электролит...

– Что мне делать? – напомнил о себе Гриша.

Тельце уже извлекли из ванны и уложили на простыню. Та моментально пропиталась слизью.

– Внизу на каталке – губка и белый флакон с содовой водой, – отрывисто ответил Донской. – Поливай на него и счищай эту дрянь. И гляди, чтоб в стороны не брызгало.

– Ребята, надо поторопиться, он третью минуту без воздуха, – заговорил дежурный. – Держится только на кровяной оксигенации.

Гриша взял большую, нежную, как мыльная пена, губку и принялся за работу. Тело под слоем слизи оказалось темно-красным, словно сплошная родинка. Человечек продолжал дергаться и извиваться, не издавая ни звука.

– Отсос пошел, – донесся голос дежурного. – Кто-нибудь, готовьте кислород.

– Гриша, брось мочалку и подай ларингоскоп, – приказал Донской. – Второй номер, изогнутый.

– Трахея свободна, – сообщил он через несколько секунд. – Продвигайте трубки, осторожно...

Оба гофрированных шланга да еще клинок ларингоскопа торчали из растянутого рта пациента. Костя осторожно прижимал его плечи к поверхности каталки, борясь с судорогами.

– Все, бронхи чистые, пошел кислород, – проговорил Донской, отрываясь от окуляра.

Хлопнула дверь, в комнате появился еще кто-то из персонала.