Эдгар Берроуз - Боги Марса

С этого острова на небольшом крейсере нас перевезли на далекий остров Шадор. Здесь оказалась небольшая каменная тюрьма, и при ней стража из шести чернокожих. Никакой церемонии при нашей передаче не произошло. Один из чернокожих огромным ключом открыл дверь темницы, мы вошли, дверь закрылась за нами, замок щелкнул, и мною снова овладело страшное чувство безнадежности, которое я уже испытал в таинственной комнате, затерянной в толще Золотых Скал, под садами святых жрецов.

Но тогда со мной был Тарс Таркас, теперь же я был совершенно один, то есть у меня не было друга. Я снова начал раздумывать о судьбе великого тарка и его прекрасной спутнице Тувии. Если бы даже каким-то чудом они спаслись, и люди пощадили их жизнь, разве мог я надеяться на их помощь, которую, я знал, они с радостью оказали бы мне.

Как могли они догадаться о моей судьбе, догадаться о том, где я нахожусь? Никому на Барсуме и не снилось, что существует место, подобное этому. И даже если бы они знали точное местоположение моей темницы, разве это помогло бы мне? Кто мог проникнуть в это подземное море, оберегаемое могучим флотом перворожденных? Нет, мое дело было безнадежно!

– Ну, все равно нужно сделать все, что можно, – подумал я и, поборов отчаяние, решил исследовать свою темницу.

Ксодар сидел, опустив голову, на низкой каменной скамье, почти в середине комнаты. Он не проронил ни слова с того времени, как Исса разжаловала его.

Строение не имело крыши, стены были вышиной в тридцать футов. Посередине были два небольших окна с прочными решетками. Темница была разделена перегородками вышиной в двадцать футов на несколько камер. В нашем отделении никого другого не было, но две двери, которые вели в другие комнаты, были полуоткрыты. Я вошел в одну из них – она была пуста. Я прошел через другие комнаты и наконец в одной из них нашел красного марсианина и юношу, спящего на каменной скамье.

Другой мебели, по-видимому, не полагалось.

Очевидно, юноша был единственным пленником, кроме нас. Я нагнулся и посмотрел на него. Было что-то странно знакомое в его лице, и однако я не мог его узнать. Его черты были очень правильны и необычайно красивы, но в других отношениях он казался типичным представителем этой красивой расы.

Я не будил его. Сон в темнице – бесценный дар. Мне случалось видеть мужчин, буквально зверевших, если товарищи по тюрьме будили их не вовремя.

Вернувшись в нашу камеру, я нашел Ксодара сидящим в том же положении, в каком я его оставил.

– Послушай! – вскричал я. – Нечего унывать! Это ни к чему не ведет! Никакого позора не было в том, что тебя победил Джон Картер. Ты видел сегодня, с какой легкостью я справился с Туридом, и ты помнишь, как я убил троих твоих товарищей на палубе крейсера?

– Лучше бы ты и меня убил тогда вместе с ними!

– Перестань! – воскликнул я. – У нас есть надежда! Мы оба великие бойцы. Почему бы нам не завоевать себе свободу?

Он посмотрел на меня с изумлением.

– Ты не знаешь, что ты говоришь, – ответил он. – Исса всемогуща. Исса всеведуща. Она слышит слова, которые ты говоришь. Она знает мысли, которые ты думаешь. Идти против ее приказаний – кощунство!

– Вздор, Ксодар! – воскликнул я нетерпеливо.

Он в ужасе вскочил со скамьи.

– Проклятие Иссы падет на тебя! – в ужасе прошептал он. – Через миг ты будешь повержен и умрешь в страшных мучениях!

– Неужели ты и правда веришь этому, датор? – спросил я его удивленно.

– Верю, конечно. Кто осмелился бы сомневаться?

– Я сомневаюсь, Ксодар; более того, я отрицаю, – сказал я. – Ты говоришь мне, что она знает даже мои мысли? Что ж мне до этого? Красные люди уже много веков обладают способностью читать мысли. Они обладают еще другой удивительной силой: скрывать свои мысли так, чтобы никто не смог прочесть их. Первому секрету я научился много лет назад. Второму мне учиться не пришлось; на всем Барсуме нет человека, который сумел бы прочесть мои мысли, и ваша богиня не сможет проникнуть в тайник моего сознания так же, как не сможет прочесть и твоих мыслей, если ты не у нее на глазах. Если бы она догадалась, о чем я думаю, то боюсь, что ее гордость сильно пострадала бы в эту минуту, когда я обернулся на ее приказание взглянуть на священное видение ее лучезарного лика.

– Что ты хочешь сказать? – прошептал он испуганным голосом и так тихо, что я еле услышал его слова.

– Я хочу сказать, что она показалась мне самым безобразным существом, которое я когда-либо видел.

Минуту он смотрел на меня, пораженный диким ужасом, а затем с криком «Богохульник» бросился на меня. Я не хотел больно ударить его, да в этом и не было необходимости. Он был безоружен и, следовательно, совершенно безопасен для меня. Я просто схватил его левое запястье левой рукой, размахнулся правой над его левым плечом, зацепил его своим левым локтем под подбородком и прокрутил назад. Он беспомощно повис, глядя на меня в бессильной ярости.

– Ксодар, – сказал я, – будем друзьями. Нам придется, быть может, целый год жить вместе в узких пределах этой маленькой комнаты. Мне жаль, что я оскорбил тебя, но я не мог себе представить, что тот, который так жестоко пострадал от несправедливости Иссы, все еще может верить в ее божественность и непогрешимость.

Я хотел бы сказать тебе еще несколько слов, Ксодар, и поверь, не для того, чтобы оскорбить тебя снова, а для того, чтобы ты признал за факт, что, пока мы живы, мы сами являемся господами нашей судьбы, мы, а не какой-нибудь бог!

Вот, смотри, Исса не поразила меня и не спасла своего верного Ксодара из рук «богохульника», который поносил ее божественную красоту! Нет, Ксодар, поверь, Исса – простая смертная. Только бы выбраться из ее лап, и она больше не сможет причинить нам вреда.

С твоими знаниями этой необыкновенной страны и с моими знаниями внешнего мира, два таких бойца, как ты и я, можем пробить себе путь к свободе! Даже если бы мы умерли при этой попытке, разве память о нас не сохранится светлее, чем если бы мы оставались здесь, ожидая бесславной смерти раба? Разве лучше зависеть от жестокого, несправедливого произвола богини, как ты полагаешь, или смертной, как думаю я?

Сказав это, я поставил Ксодара на ноги и отпустил его. Он не пытался снова напасть на меня и не ответил мне ни слова. Молча отошел он к скамейке и на несколько часов погрузился в раздумья.

Часы тоскливо текли. Вдруг я услышал легкий шум у дверей, ведущих в другие камеры, и, взглянув, увидел красного марсианского юношу, пристально смотревшего на нас.

– Каор, – закричал я ему приветствие красных марсиан.

– Каор, – ответил он. – Что вы здесь делаете?

– По всей вероятности, ожидаем смерти, – ответил я, невесело улыбаясь.

Он улыбнулся бесстрашной улыбкой, полной очарования.