Владимир Фирсов - Сказание о Четвертой Луне

- Сын! Я иду к тебе! - громко крикнул я, потрясая автоматом. Бесконечные ряды голов провожали меня глазами, а я бежал по страшной дороге, минуя бесчисленные повороты Позади послышались шаги, я оглянулся это была А.

- Мой сын! Я иду к тебе! - продолжал кричать я, потому что только крик и бешеный бег могли унять ярость, вспыхнувшую во мне от вида этих бесконечных коридоров, скрывавших от людей гигантское море страданий и горя.

А догнала меня и почти повисла на моей руке, изнемогая

- Отец, я не могу...

Я обнял ее за талию - ноги уже не слушались ее.

- Держись! Сейчас мы найдем его. Ну, еще немного! И тут я увидел его.

- Мой сын! - закричал я, бросаясь к нему. - Я пришел! Я пришел!

Отшвырнув автомат, я упал на колени, протягивая руки к моему дорогому сыну.

- Отец! - прозвучал за моей спиной полный ужаса вопль А. - Отец!...

Я обернулся. Но было поздно. Я успел только увидеть перекошенное яростью лицо Гуна, услышал свист его меча, а затем тупой удар обжег мне горло, все вокруг закружилось, мир взорвался на куски нестерпимой черной болью и погас.

Голова казненного покатилась по эшафоту, выбрасывая струю крови. "Да здравствует Сол..." - завопил еще раз автомат и умолк на полуслове. Палач показал народу мертвую голову, воздел ее на кол, затем подошел к обезглавленному телу и столкнул его в люк, на ожидавшую внизу древнюю телегу, запряженную старой клячей. На эшафот уже волокли следующего.

Из окна кабачка "Под Солнцем Справедливости" за казнью наблюдало несколько человек.

- Бедный старик! - вздохнул один из них. - Как он ждал хоть какой-нибудь вести о сыне! Никогда не прощу себе его смерти. Зачем только я дал ему приемник...

- Так это его сын на Четвертой Луне? - спросил второй.

- Да, он командир международной космической станции. Двадцать лет старик не знал ничего о единственном сыне - с тех пор, как тот, еще в царствование прошлого императора, бежал с каторги. И вдруг он узнает, что сын за границей выучился, стал известным ученым и теперь каждый и пролетает над своей родиной! Он уговорил меня раздобыть для него приемник и слушал, что передает сын с орбиты Но бедняга забыл об осторожности, и соседи донесли на него... Мир праху его!

Говоривший разлил остатки вина по чашкам. Все молча выпили.

- А теперь к делу. Я уполномочен сообщить вам решение подпольного центра о восстании. Войска и рабочие дружины готовы подняться по первому сигналу. Мы ждем только сообщений из пограничной зоны. Сегодня наш посланный вернулся и привез утешительные вести. После оплеух, полученных от соседей, которых наш горячо любимый Император взялся проучить, даже у самых несообразительных солдат открылись глаза на истинное положение дел. Теперь мы можем считать, что западный легион - наш.

- Когда начало? - спросил кто-то с волнением.

- Через несколько дней Император отправляется на Южные острова лечить свою подагру. Там его и арестуют...

- Внимание... - тихо сказал самый молодой, который все время незаметно наблюдал за залом.

- Сюда идут.

От буфетной стойки к ним приближалась смазливая, ярко накрашенная девушка с подносом в руках.

- По-моему, эта официантка очень любопытна, - сказал первый из говоривших. - Я не удивлюсь, если узнаю, что Тайная Канцелярия приплачивает ей.

Он улыбнулся подошедшей девушке и ущипнул ее за бедро. Та сделала вид, что смущена такой вольностью.

- Принеси нам еще вина, милая А, - сказал он.

- Только самого лучшего! Мы хотим выпить за здоровье Императора.