Михаил Тырин - Пустоземские камни

– Ну вот скажи, Макс, ты водку пьешь?

– Пью, – удивленно и настороженно ответил он.

– И что, жалуешься на здоровье?

– Да нет...

– А если будешь в день выпивать литр, два, ведро? Что тогда будет?

– При чем водка-то?

– Да это то же самое! Я пережил уже сотню трансформаций и здоров как лось. Вредна передозировка.

– Все равно вы должны были...

– Хватит! – крикнула Эльза и ударила кулачком по коленке. – Нашли время!

Максим обиженно взглянул на меня и замолчал.

– Алик, – продолжала девушка, – что же нам делать?

Я перевел дыхание. Наша судьба, кажется, и в самом деле зависела сейчас только от меня.

– Мы не сможем сами включить аппаратуру. Нужно будить Леху.

– Как?

Я встал, подошел к машине.

– Поехали.

По дороге я объяснил, что Леха спит на скамейке в пятидесяти сантиметрах от пола. Достать его будет очень сложно, но нужно что-то придумать.

– А если стрелять? – предложил Максим.

– Не пойдет. Если даже он что-то почувствует, то вскочит, начнет прыгать по комнате, передавит нас. Но вряд ли наше оружие способно разбудить его. Нужно сделать все спокойно, а к моменту его пробуждения нам лучше уже быть в боксах.

– Тогда можно разжечь под ним костерчик. Пока он будет разгораться, мы вернемся на места.

– А когда он разгорится, Леха встанет и убежит, – продолжил я. – А наши обгоревшие скелетики выставят в Музее пожарного дела.

Эльза молча наблюдала за нами сквозь полуприкрытые веки. Потом спросила:

– А от чего он вообще может проснуться?

– От хорошего пинка, – ответил я. – Но иногда и от громкого звука.

– Ясно...

Я удивлялся, как спокойно переносит наши неприятности эта капризная девчонка. Видимо, она еще не поняла, насколько все серьезно. А может, чрезвычайные обстоятельства пробудили в ней другого человека.

Стеклянная труба располагалась для нас очень удачно – выпускной клапан находился на уровне пола. Мы выбрались через него вместе с машиной и оказались на желтом линолеуме.

– Ну и грязища, – подивился Максим. – Здесь что, никогда не убирают?

– Убирают, – оскорбленно ответил я. – Но влажная уборка – это еще не стерилизация, пойми.

– Это и есть ваш Леха? – спросила Эльза, указывая на исполинскую кроссовку, торчащую над краем скамейки.

– Он...

Девушка внимательно осмотрела заставленную приборами комнату.

– Алик, только ты знаешь, что здесь можно заставить громко звучать.

– Радио! – обрадовался Максим.

Я выразительно посмотрел на него. Но он и сам уже понял, что погорячился – радиоприемник висел на стене в двух метрах от пола.

– Может, как-нибудь залезть на стол, – размышляла Эльза, – и свалить с него что-нибудь тяжелое?

– Как-нибудь залезть? – переспросил я.

Мы не спеша прогуливались взад-вперед. Я уже начал склоняться к мысли, что действительно придется стрелять в Леху. И вдруг в воздухе мелькнула черная тень. Максим упал и покатился по полу, как скомканная бумажка. Мы испуганно замерли. Казалось, после такого кульбита человек должен превратиться в котлету. Но он сразу вскочил и закричал:

– Бегите! Скорей!!!

Я растерянно обернулся и увидел, что свет заслоняет нечто черное и огромное, как грозовая туча. Эльза успела отбежать и забиться в пространство между полом и ножкой стула. Я заметил, что она начала стрелять. То же самое делал и Максим.

Это дало мне шанс: черная туча отшатнулась, а я, сделав несколько неимоверных прыжков, залег между двумя листами линолеума на полу. Из-за скопившейся грязи здесь было совсем немного места, но я сумел ввинтиться в лохмотья пыли и затихнуть. Лишь теперь я получил возможность опознать черную тучу.

Это был сотрудник нашей фирмы – жирный черный кот, которого за вредность мы прозвали Никотином. Он был бездомным, Аллочка пожалела и приютила его, и вот теперь я пожинал плоды ее доброты.

Видимо, Эльзе и Максиму удалось надежно спрятаться. Никотин направился ко мне.

Он подошел и начал внимательно рассматривать мое убежище то одним глазом, то другим. Затем приблизил голову и шумно вдохнул. Поток воздуха едва не вынес меня наружу.

У котов очень нежные органы чувств. Я затаил дыхание, но, видимо, мерзкое животное все же учуяло меня. Я понял это, когда он начал выцарапывать меня из щели когтями.

Острый крюк размером в половину моего роста царапнул по линолеуму и чуть не разодрал на мне комбинезон. Это повторилось несколько раз.

– Кис-кис-кис, – тихонько позвал я.

Никотин вздрогнул и убрал лапу под себя. Он смотрел на меня немигающими глазами, а я лепетал какую-то чушь:

– Хороший котик! Хоро-о-оший! Иди отсюда. Иди лови мышек. А я невкусный. От меня животик заболит. Иди, котик, погуляй. Иди, кисонька, а то я завтра тебе устрою....

Мой монолог так заинтересовал Никотина, что он вскочил и начал расцарапывать линолеум обеими лапами. На меня посыпалась какая-то труха.

– Мерзкая зверюга! – закричал я. – Пошел отсюда! Пошел! Я тебе завтра все усы повыдергиваю, ненасытная твоя рожа! Ты кого хочешь сожрать?! Ты вспомни, кто тебя кормит и жалеет, свинья усатая!

Вдруг я услышал щелчки. Кто-то из ребят опять начал стрелять. Микроскопические пули не могли повредить коту, они лишь расщекотали его. Он поднялся на дыбы и начал отмахиваться лапами от неведомого неприятеля, а я воспользовался случаем и что есть сил пополз вдоль щели. Клянусь, я побил рекорд скоростного ползания, ибо сам не заметил, как достиг стенки и спрятался под плинтусом. Следом подоспела Эльза – ее укрытие располагалось вплотную к моей «траншее».

Никотин обнюхал еще раз мое недавнее убежище и побрел к скамейке. Он оттолкнулся от пола и приземлился прямо у Лехи на животе. Тот даже не хрюкнул. Кот зевнул и прикрыл глаза.

Если мы с Эльзой, можно сказать, спаслись, то с Максимом дело обстояло гораздо хуже. Он спрятался в пачке из-под сигарет, что валялась на самом виду посреди комнаты. И едва он начинал шевелиться, Никотин открывал один глаз и переставал сопеть.

Мы с Эльзой беспомощно наблюдали за тихим противоборством кота и Максима, пока мне в голову не пришла одна мысль. Я лег поудобнее, положил под ствол карабина высохшую чаинку и прицелился в наш верный электрокар, стоявший неподалеку возле стеклянной трубы.

– Что ты делаешь? – сердито зашептала Эльза.

– Не мешай, женщина, – ответил я не оборачиваясь.

Следовало прицелиться очень хорошо, чтобы попасть в контактный блок, не повредив механизма. Первая пуля попала в дверцу. Я сосредоточился и выстрелил еще раз. Заряд проломил пластик чуть левее, кар вздрогнул и, медленно набирая скорость, покатил по полу.

Никотин вскочил, завис на мгновение в воздухе и ринулся за ним.

Максим все понял. Он вынырнул из пачки и помчался к нам. Через несколько секунд мы снова были вместе и, тяжело дыша, наблюдали, как кот сражается с электромобильчиком.