Егор Фомин - Дриада

- Что с ним? - спросил Велеслав. - Ты знаешь?

- Я все про рощу знаю! - заносчиво ответила дриада. - Его хозяин к старости свихнулся, и решил поглядеть, что будет, если спилить свое дерево.

- Ну, и?

- Дурак, - пожала плечами дриада, - то ли печень ему прихватило, то ли паралич разбил, он и сбрыкнулся.

Оба рассмеялись над нелепым случаем.

Потом дриада часто рассказывала о других членах семьи Велеслава. Он полюбил эти рассказы.

***

Его ясень все еще стоял на опушке, потому как у Велеслава еще не было детей, чьи деревья заслонили бы его от любопытных трав окрестных лугов. Теперь, в двадцать лет это было уже стройное дерево, цепко вросшее в землю и небо и гордо смотрящее вокруг.

Он постоял немного, любуясь собой, потом пошел вглубь рощи. Поклонился дереву отца, нынешнего смотрителя рощи.

Почтительно задумался перед замершим деревом деда.

- Ты забыл меня, - прервал его мысли тихий легкий голос.

Он обернулся. Из-за ствола дерева отца на него грустно смотрела девушка. Он с трудом узнал ее, дриаду своего детства. Теперь это была стройная грация. Ее длинные волосы тяжелым каскадом струились по плечам, опадая до пояса. Одежда не скрывала, но подчеркивала красоту ее тела. Да и было-то, той одежды. Полоска неземной ткани на груди и длинная юбка, сшитая словно из зеленой тени листвы.

- Нет, - ответил он своим глубоким, сильным голосом, шагнув к ней.

- Тогда догоняй! - сорвалась она с места.

В этот раз он догнал ее куда быстрее.

Она, тяжело дыша, прислонилась спиной к дереву, а он встал рядом, опираясь рукой о ствол. И только сейчас, вглядевшись в по-прежнему пронзительно-зеленые глаза, он заметил, какая она красивая. Им нужно было сказать так много слов друг другу, но Велеслав понял, что сейчас все это лишнее. Обмирая, он наклонился к ее лицу...

Этим летом он редко приходил домой, все чаще оставаясь в лесу ночевать на одеяле палых листьев. Вспоминая это время потом, он много думал, что же это было - любовь? Эта вселенская умиротворенность, тепло, нега. Эта... да что там! И что-то, все-таки, подсказывало ему, что это не совсем то, что люди называют любовью.

За всю оставшуюся жизнь он никогда не испытал ни подобных чувств, ни такой их полноты. Он все же женился, и у него были дети, но часто он вспоминал то лето и те ночи, те глаза и бархат ее кожи, волосы, голос, и сердце его щемило далекой болью.

***

Его ясень, ясень хранителя рощи, уже закрывали от синей дымки горизонта высокие деревья его детей - дуб и вяз. А у их подножья робко тянулись, вверх трепеща нежными листочками, деревья его внуков.

Новая перемена в дриаде поразила его.

Нет, это не была согбенная старуха, но зрелая женщина в глухом платье цвета коры. Хотя она и потеряла ту свою ослепительную красоту молодости. Начав разговор, он быстро понял, сколь тяжело им обоим он дается, оба как будто чувствовали вину за прожитую им жизнь.

- Ты не придешь сюда больше, - сказала она, освобождая свою ладонь от его руки.

- Почему, - мягко удивился он.

- А ты не понял? У тебя была вся жизнь, и ты не понял?! Не понял, почему наши души так похожи, не понял, отчего у тебя никогда не было друзей, и ты никогда никого не любил?..

Она выкрикнула это и отвернулась, сразу став бесконечно далекой. Повисло молчание. Он мучительно пытался поймать ее мысль, плутавшую на границе сознания, появившуюся во время ее отчаянного крика. И внезапно его осенило:

- Ты - это я?.. И все это время я любил только себя и жил только собой?..

Но ее уже не было. И роща будто переменилась. Велеслав понял, что уже никогда туда не вернется.

Вокруг был другой, тот же, но совсем другой мир. И он не забыл дриаду. Он всегда помнил ее. Он много думал, и научился понимать этот мир. Его сердце рвалось на части, и он научился чувствовать этот мир.