Егор Фомин - Лестинца

К великому неудовольствию охотника дикари выставили стража на ночь: тот неприкаянно слонялся по поляне, между хижинами. Нет-нет, да и прислонялся к плетеной стене, чутко задремывая. Однако всегда просыпался и, поднявшись, отправлялся в обход.

Ригг вновь внимательно огляделся, потянул воздух, широко раскрыв ноздри, вдыхая неповторимый аромат дикого леса. Этот лес был еще более дик и нетронут человеком, чем лес милой ему родины. Наполнен непроходимыми чащами, обильный живностью.

Буйство здешней природы порождало неповторимый, неопределенный дух. Дух свободы, притягательной дикости. Проникаясь этим настроением, хотелось оставить позади прежнюю жизнь, отбросить все и с головой окунуться в чистоту первозданной природы. Легким стелющимся шагом пронестись над землей, не тревожа листвы на кустах, взять след неосторожной лани, искупаться в лучах звезд, пробивающихся сквозь тень листвы.

Ригг поймал себя на том, что он уже почти сбросил одеревенелую неподвижность своих членов, готовый последовать зову природы. Одернулся, как от дурмана. Нечто подобное он испытывал и в своих лесах. Но там этот зов был слабее. Здесь же он необузданно силен и, нарочно прислушавшись, Ригг даже почуял в нем что-то недоброе, неопределенно опасное.

На родине всегда удерживал дом, семья, ради которой он должен был обязательно вернуться, и еще тысяча мелочей. А здесь у него была куда как более веская причина не слышать зова, плюс к тому, он должен был спасти попутчиков, с которыми обещал делить невзгоды выпавшего пути. Он был должен.

Полный осознанием этого долга он привычно отогнал стремление броситься в стихию леса, отправил свое звериное начало, гнев и ярость, жажду крови на задворки сознания, как делал всегда, когда на охоте они становились не нужны, или даже мешали.

Потом, все будет потом.

Потом.

Потом он отбросит все заботы. Расправит руки и ноги. И побежит. Побежит, согнувшись едва не до земли, пробегая под самыми низкими ветками. Легко и мягко огибая кусты и деревья.

Он будет бежать долго и красиво, плавно меняя направление, позволяя лесу самому выбирать тропу.

А потом, почуяв свежий след дичи, окунется без остатка в пьянящий восторг погони и поднимет зверя. Чтобы догнав погрузить зубы в теплую кровь...

Ригг даже вздрогнул, так навязчиво ощутил кровь на губах. Напряженно и осторожно он вновь отогнал наваждение.

Странности этого леса начинали беспокоить.

Кроме лесного зова удивляло и полное отсутствие росы, хотя темнота уже давно спустилась к земле.

Ночь неторопливо перевалила за полночь. Звезды по-прежнему дарили неверный сумеречный свет. Стража никто не спешил сменять, но он и не засыпал совсем. По-прежнему вздрагивая, просыпался.

Близилось время рассвета. Затихали птицы. А росы так и не было.

Поняв, что страж так и не уснет, Ригг решил действовать, не дожидаясь утра.

Стороннему наблюдателю в этот момент лишь смутно бы показалось, что полог палой листвы беззвучно вспучился, и неясная тень невесомо скользнула в сторону поляны, растворяясь в темноте.

Он ступал так мягко и неслышно, как только мог. Легкой тенью скользил среди ветхих хижин. Но когда подобрался к столбам, к которым были привязаны пленники, изумлению не было предела. Они ссорились!

- Человек столь низкого происхождения как ты... - корчил брезгливую мину принц.

- Высок ты, высок! Велик и могуч, - прерывал Итернир, - только в пупок не дыши - щекотно!

- Шут!

- Благородный ублюдок!

- Ублюдок?! Я помню своих предков до десятого колена!..

- Разве что начиная с древних свинопасов!

- Мои предки были великими героями, основателями королевств, истребителями!..

- Свиней соседа, и курей за столом. Но сам-то ты чем отличился, чтобы тебе воздавался такой почет, как ты требуешь, кроме предательства соратников?!. - проорал Итернир и замер, почувствовав, как его рук коснулся холодный металл, обомлел, - кто здесь?

- Я это, - совсем тихо, над самым ухом прошептал охотник, Ригг.

- Что же это ты замолчал! - продолжал Кан-Тун, - испугался мышиного шороха?

- Да погоди ты, - попытался одернуть его Итернир.

- Нет, теперь отмахнуться от меня, словно от базарной торговки не выйдет... - по-прежнему резко ответил принц, и сам, вздрогнув, замер, когда нож занялся его веревками.

- Что и ты мышиный шорох услыхал? - не замедлил усмехнуться Итернир, растирая затекшие руки.

- Оставим сейчас, - высокомерно ответил принц, - полагаю после, когда над нами не будет висеть жертвенный нож, мы сможем полностью разрешить наши разногласия.

- Как скажете, - не поленился Итернир театрально взмахнуть плащом, - исключительно уповаю на Ваши благородство и честь.

- Перестаньте, - тихо, но настойчиво осадил Ригг обоих, усердно трудясь над путами Крына, который, обвиснув на веревках, мирно спал.

Тяжелым мешком тот повалился на землю, так и не успев проснуться, и если бы не Ригг, подхвативший его, шуму бы было на всю поляну. Кое как растолкали Крына. Спросонья тот совсем ничего не мог понять.

- Ладно, пора, дергаем отсюда! - скомандовал Итернир, увлекая за собой еще меньше понимающего Крына.

Однако не успели они достигнуть лесной опушки, как Итернир круто развернулся, и заспешил обратно.

- Куда? - только и успел раздраженно вскрикнуть принц.

- На кудыкину гору, - огрызнулся Итернир, - меч же я там оставил.

- Да брось, - попытался было отговорить, догнав его Ригг, но все было напрасно.

- Тебе-то брось, а я за него четверть сотни золотых отдал! ответил Итернир, и еще быстрее припустил к пирамиде.

Принц, поколебавшись, тоже вспомнил о своих вещах и оружии. А Крын развернулся с таким видом, словно ему совершенно все равно, куда бежать.

Ригг вырвался вперед, тревожно вслушиваясь в ночь, пытаясь распознать, где часовой. Когда они выскочили на площадь, бывшие пленники живо подбежали к своему добру, а он, остановившись в стороне, потянул носом воздух.

Часовой же, перестав слышать брань, направился к площади, вяло и ненастороженно стремясь узнать, в чем дело. Едва он показался из-за угла, Ригг его заметил и бросился навстречу.

Остальные к тому времени лишь опоясывались, и бой надлежало принять ему. Он не успел даже оценить то, что впервые собирается убить человека, как мелькнула рука, взмахнув ножом, и лишь в самый последний момент сумел отвернуть он полотно ножа, глубоко распоров плечо врага. И тут же нанес второй удар рукоятью в висок, оглушив противника.

Шумно тот повалился на землю. Потрясенный содеянным Ригг не смог помешать этому. Тотчас же проснулся кто-то в ближайшей хижине.

Все же довольно много времени выиграли беглецы, успевшие спастись в ночном лесу. Ригг вел, опираясь лишь на свое чутье, но так, будто родился в этих лесах. Пару раз они слышали по сторонам шум преследователей, но скоро стало ясно, что они бегут одни по утреннему лесу.