Егор Фомин - Песня о первом герое

Фомин Егор

Песня о первом герое

От издателя.

Предлагаемая вниманию читателя так называемая "Песня о первом герое" является литературным памятником III-го века до П.С. Пожалуй, единственным памятником, дошедшим до нас из той эпохи. Описываемое в "Песне:" относится к еще более ранним временам 740-950г.г. до П.С. В современном научном мире это время является, пожалуй, наиболее спорным, но, общепризнанно, что в это были времена после коллапса цивилизации предшествовавшей нашей. Общественные отношения находились в зачаточном состоянии, следов структуры государства не наблюдалось ни в одной из известных археологических культур. Очевидно, что и мировоззренческие взгляды также были неразвиты, т.е. также не заметно следов каких-либо культов. Но именно к этому времени относится необъясненный скачок в развитии: возникает, так называемое, прото-государство, которое впоследствии раздробилось на много более мелких, происходит становление политеизма, причем культ возникших богов столь устойчив, что он дошел до нашего времени практически полностью. Очевидно, мифологизированное описание тех событий и отражает содержимое песни. При этом общепринято считать, что песня посвящена, главным образом Пришествию Сына, от которого мы ведем летоисчисление, то есть происхождению Сына и причине его Пришествия. И без того легендарный образ Сына, в свете "Песни:" приобретает и вовсе силу культа. К моменту создания "Песни:" ортодоксальная религия производит гонения на инаковерующих. Очевидно, эти пылающие костры, и залитые кровью плахи и заставляют автора романтизировать прошлое, вынуждают согласно известному принципу "Старое доброе прошлое" видеть догосударственные времена в превратном свете. Гротеск повествования столь велик, что в, так называемых, изначальных временах отрицается наличие верований как таковых.

Учитывая очевидную мифичность и аллегоричность описываемых событий "Песня:" не может представлять ценность, как исторический источник. Учитывая примитивность повествовательной культуры, обилия гротесков, иносказаний, очевидных ошибок, она не может быть и культурной ценностью. Но, исходя из сравнений с более поздними литературными памятниками, можно сделать выводы относительно литературных канонов того времени. Следует отметить, что в начале и конце каждой части "Песни:" автор приводит нравоучение, причем в начале в аллегоричной форме, а в конце конкретно указывая на что-либо. Ритм "Песни:" неровный, что заставляет предположить, что к тому времени требования к стихосложению окончательно еще не сформировались. Отсутствие современных памятником также косвенно на это указывает. Главным образом, "Песня:" через призму отношения автора отражает современные ему воззрения и общественные отношения. К сожалению, по причине гонений на неортодоксальные произведения текст дошел до нас не полностью, а лишь в виде трех табличек, содержащих начальную, конечную части и одну часть из середины. Полное число созданных частей установить не удалось. Имеющиеся на сегодняшний день, и реставрированные фрагменты и приводятся в настоящем издании.

Табл. 1

Глубокое синее небо Поддержит крыло в высоте, И вечные серые горы Край неба поддержат всегда. Людскими страстями и делом, Вот чем крепка вся земля. Мало, кто это помнит, Мало, кто это поймет. В бескрайние вечные дали Уносится песня пастушья, И горы смотрят угрюмо На то, как поет человек. Цветы, трава и деревья Молча внимают песне. Людские страданья и горе, Людская радость и счастье. Тиха, безмятежна природа, Спокойно в его владеньях. Безмолвно вздрогнули горы Любой не заметит муки. Один лишь пастух заметил, Что что-то неладно в округе. Он встал, повел головою, И замер, слушая небо. У горизонта услышал силу. Чью-то могучую руку. Увидел - кулак сожмется, Порвется в цветах долина. Без трепета в сердце горячем Подставил плечо под руку. Застыли трава и деревья Ждали конца поединка. Рука в кулак не сжалась, Крепко было сердце героя. Что делать далекому богу, Когда прищемил он пальцы? В дали горизонта скрылась Бессмертного длань владыки. Пастух тогда и подумал: Внизу, в долине ждут люди. Поднял он овец своих стадо, И вниз погнал поскорее. Спустился он вниз, в долину, Никто его не встречает. Любимая от порога Отнюдь не бежит навстречу. Понурые люди к храму Спешат на зов поклоненья. Новые боги над людом Крепкую руку простерли. Немило то сердцу героя, Ушел на окраину града. Где сел на пригорке, и флейту Свою дорогую достал он, И тихая-тихая песня Печально взвилась над страною. И птицы в прозрачнейших высях Песню несли на крыльях. В храм собрались горожане, Нового бога святыню. Уже проповедник небесный Величья готов слово молвить. Но песня, простая песня Под своды мрака ворвалась. Тихая, нежная песня Невольно заставила слушать. И люди услышали песню, А не далекого бога. Стряхнули они узы веры, Той, что лишает свободы. Взвыл проповедник в бессилье, Грянул оземь алтарь свой. Вой бога, небес созданья, Потряс основы долины. Знали спасителя люди, На руки его подняли И славословия гимны Тотчас ему пропели. Нежных цветов бутоны, Дорогу ему устлали. Красивые самые девы Ему поднесли чашу славы. Среди воспевающих подвиг, Он вдруг заметил соседей, Таких же людей, но только, Из города, что за горою. Подумал он: "Верно тоже Те земли богам подвластны". Сказал, и тотчас же люди Главу похода подняли. Высокие вечные горы Смотрят на бравую песню, Что льется из уст молодых, Безусых юнцов в походе. Деревья молча взирают И камни смотрят угрюмо. Люди идут отважно, Не думая о судьбине. Они миновали гору, Открылся вид на долину. Но боги их уже ждали Чужую чувствуя волю. Несущая Смерть Ксана1 Первая видит безусых. Легко плывет над главами Колосья ложатся на ниву. Не верили в смерть молодые Реальность гораздо строже. Постарше ее не боялись Что толку в отваге бессильной. Ее ветераны искали Рука не ослабила хватки. Безмолвное поле царицы Колосья на сжатой ниве. Легко Плывущая Ксана Пред Ним вдруг остановилась. Кто ты? Вопрос звучит грозно. пастух: ответ поет флейта. В меня ты не веришь, Смертный? тебе я не верю,

Богиня.

В глаза они смотрят друг другу, Бессильна Черная Ксана. Тебе я не верю, богиня, Меня ты не обманешь. Напрасно снов вечным, Покоем, ты соблазняешь. Орел себя создал Для неба, Дельфин Для водной дали, Лошадь Для бега степного, А человек Для свободы. Бессильна Черная Ксана Сон не сморит героя. Нога Плывущей Ксаны Вот-вот коснется земли. Взор богини пылает, Герой с сожалением смотрит. Земли коснулась богиня, Взвыла она о пощаде. Другой из богов то заметил, В тень остальные ступили. Подходит к герою молча, Кладет на плечо ему руку. В землю тянет Героя, Трава обнимает ноги.