Шеррелин Кеньон - Поймать ночь

Валериус улыбнулся и положил другую креветку на правый сосок Табиты. Масло таяло на груди. Слизывая его языком, он добрался до креветки и жадно съел ее.

Табита отбросила назад его волосы, убрав с лица.

- Видишь, я же знала, что вы римляне необузданны в этом плане. Я была права, не так ли?

- Твоя правда, - ответил он, выжав сок лимона ей на живот.

Его щетина нежно коснулась живота, вызывая озноб во всем теле.

- Ты такой замечательный - тихо сказала она.

Валериус замер. Никто и никогда не говорил ему такие слова.

Никто.

И в этот момент у него возникла ужасная мысль. Ему придется дать ей уйти.

Какая-то неведомая сила обрушалась на него, лишая возможности дышать.

Жизнь без Табиты.

Как такая мысль могла возникнуть в его голове, учитывая то, что он только что встретил ее? И возвращаясь назад в прошлое, в свой холодный, бесплодный мир, где люди игнорировали, высмеивали и пренебрегали им, Валериусу хотелось кричать от такой несправедливости.

Он хотел остаться с ней.

Желание удержать её рядом с собой было безрассудным, неправильным, а также эгоистичным.

У Табиты есть любящая семья, она всегда занимала большую часть жизни. Он сам видел. Любовь. Забота.

Его семья была настоящим кошмаром, полным зависти и жестокости. Но ее…

Он не мог забрать Табиту у них. Это неправильно.

- Валериус? Что-то не так?

- Нет, - ответил он, одарив полуулыбкой.

- Я не верю тебе.

Валериус лежал на ней, слушая ее дыхание. Табита убаюкивала его своим телом, и он наслаждался ощущением ее кожи. Ее руки и ноги обвивали его обнаженное тело.

Но это было не просто нагое тело. Его душа была обнажена перед ней.

Валериус отдал бы всё, чтобы быть с этой женщиной, но она была единственной, с кем он не мог быть.

Это нечестно.

Табита поглаживала по спине Валериуса, ощущая его эмоции. Его переполняло яростное отчаяние, и она не знала почему.

- Малыш, - прошептала она. - Поговори со мной.

- Почему ты называешь меня малышом? - Его дыхание щекотало ее грудь.

- Это тебя задевает?

- Нет. Просто в разговоре со мной никто не выражал нежности. Непривычно слышать это от тебя.

Её сердце сжималось от боли, когда она провела рукой по шрамам на его спине.

- Ты когда-нибудь любил? - спросила Табита.

Он покачал головой.

- У меня была только Агриппина.

- Но ты никогда не прикасался к ней?

- Нет. Я спал с другими, у которых был выбор, быть со мной или нет.

Она нахмурилась.

- И ты ни одну из них не любил?

- Нет, - ответил он и повернул голову, чтобы посмотреть на нее. - А ты? Ты когда-нибудь любила?

Она вздохнула, вспомнив прошлое и одного человека, с которым хотела разделить свою жизнь.

- Я любила Эрика. И так сильно хотела выйти за него замуж, что когда он порвал со мной, думала, что умру от боли.

Она почувствовала, как ревность охватила Валериуса.

- Почему он расстался с тобой?

Она провела пальчиком по его левой брови и запустила руки в его волосы, чтобы поиграть с ними, пока будет объяснять.

- Он сказал, что я выжгла его дотла.

Глаза наполнились слезами, когда она вспомнила тот летний день, когда Эрик пришел и завершил те единственно нормальные отношения, который у нее когда-либо были.

- Он сказал, что ему тяжело продолжать со мной отношения, ему уже за двадцать, и его ужасает мысль, как у нас будет, когда ему стукнет сорок. Он предложил мне завязать с охотой на вампиров и закрыть магазин, тогда у нас будет шанс. Но как я могу бросить то, что для меня так много значит? Я живу охотой. Я обязана это делать для тех, кто не может сам за себя постоять.

Валериус приподнялся и нежно осушил ее слезы поцелуем.

- Эрик был дураком.

Она улыбнулась, когда его стройное, мускулистое тело чувственно скользнуло по ней. Ох, он восхитителен. Вся эта сила и мощь…

И Табите стало интересно, за кем он пришел, став Темным Охотником.

- Кому ты отомстил? - тихо спросила она.

Он застыл и отстранился от неё.

- Почему ты хочешь знать?

- Просто любопытствую. Я проколола шины у машины Эрика, когда он бросил меня.

Он был ошеломлен.

- Нет, ты не могла.

Она кивнула.

- Я бы сделала больше, но решила, что этого хватит, чтобы унять мой гнев. А шины были действительно хорошими, «Пирелли» - призналась она.

Валериус покачал головой и засмеялся.

- Хорошо, что я больше не вожу машину.

- Ты уклонился от моего вопроса, - напомнила Табита, стукнув пальцем по кончику его носа. - Скажи мне, Валериус. Это не скажется на моем отношении к тебе. Клянусь.

Валериус лёг около неё, вызывая в памяти забытые воспоминания. Обычно он старался не вспоминать те последние часы человеческой жизни. Не вспоминать первую ночь бессмертия.

Облокотившись на локоть, он выводил круги на её груди. И восхищался тем фактом, что Табита совсем не стеснялась своей наготы. Их нагота ни капельки не беспокоила ее.

- Вал? - напомнила она.

Она не собиралась дать ему возможность ускользнуть от вопроса. Глубоко вздохнув, он задержал руку над её пупком.

- Я убил своих братьев.

Табита провела рукой по очертаниям челюсти, чувствуя его боль и вину.

- Они пили и забавлялись с рабынями, когда я появился. Я никогда не забуду выражение ужаса на их лицах, когда они увидели меня и поняли, зачем я пришел. Мне следовало отпустить их, но я не смог, - он отстранился от неё, его глаза переполняли боль и страдания. - Кто убивает собственных братьев?

Табита села и поймала его за руку, когда он поднялся с постели.

- Они первые убили тебя.

- Как гласит старая поговорка: злом зла не исправишь. Мы были семьёй, а я зарезал их, как незнакомых врагов, - он взъерошил волосы. - Я даже убил собственного отца.

- Нет, - убежденно сказала она, сжав его руку. - Зарек убил вашего отца, не ты.

Нахмурившись, он взглянул на нее.

- Откуда ты знаешь?

- Эш рассказал мне.

Лицо Валериуса окаменело.

- И он рассказал, как Зарек убил его? Он пронзил его моим же мечом. Мечом, который я вручил ему после того, как отец молил о спасении.

Табита ощущала его боль и хотела успокоить.

- Без обид, но твой отец был ублюдком и заслужил такую смерть.

- Нет, - не соглашался он, качая головой. - Никто не заслуживает такого. Он был моим отцом, а я предал его. То, что я сделал - неправильно. Так же неправильно, как та ночь, когда…

У Табиты перехватило дыхание от накатившей на Валериуса ужасной волны вины. Она села прямо.

- Что, малыш? Какая ночь?

Валериус сжал руки в кулак, пытаясь избавиться от детских воспоминаний, но бесполезно.

Снова и снова он видел насилие, слышал крики, и сейчас проносившиеся эхом сквозь столетия.

У него никогда не получалось блокировать их.

Не успел он подумать, что делает, как уже рассказывал ей то, что не говорил ни одной душе на свете.