Г. Цирулис - Мир приключений 1956 (полная версия)

— Вон что! — подмигнул Геворк. — А преступник не спросит тебя — ехать ему в машине или идти пешком. Он сядет и поедет. И ты обязан его найти!

Нельзя было не признать правды в этих словах.

— Ох, запутал я вас! — хвастался Геворк. — В смысле времени вы, конечно, не уложились.

Андрей возражал. Я восхищался Караем и все рассказывал, как он быстро нашел прерванный след.

— Маузер — тот в данном случае даже и не запнулся бы, — сказал Геворк. — Конечно, Карай тоже со временем будет приличной собачкой, — добавил он великодушно.

Когда за оградой под электрическим фонарем послышалось страшное рычание, мы не сразу сообразили, что это значит. Огромный пушистый белый ком перекатился через ограду.

— Берегись, Геворк! — крикнул Андрей.

Но было уже поздно. Пушистый ком налетел на Геворка и сбил его с ног.

Кавказская овчарка — сторожевая собака, которую всю жизнь держат на цепи, — это страшная собака. Огромные запасы нерастраченной ярости, широкая грудь, рост с теленка, клыки, как тяжелые плотничные гвозди, — вот что это за зверь. Сорвавшаяся с цепи кавказская овчарка свалила Геворка на землю и теперь подбиралась к его горлу.

Я кричал и бегал вокруг них с камнем в руке. Андрей торопливо нашаривал на бедре пистолет, один только Маузер был угрюмо спокоен. Чужую собаку нужно игнорировать, а он не получал отмены этого приказа.

Зато Карай, наш горячий и бурный Карай, рванулся навстречу опасности и, позабыв все, чему его учили, злобно вцепился в пушистый ком своими клыками. А когда кавказская овчарка, испугавшись натиска, оставила на секунду свою жертву, Карай ударил снизу всем своим могучим, отлично тренированным телом, сбил белую собаку с ног, оседлал и стал грызть.

К нам уже бежали хозяева. Но помощи не требовалось.

Белая овчарка вырвалась из-под Карая, съежилась, сразу стала меньше и с жалобным визгом помчалась домой, за спасительную ограду. Карай метнулся было за ней, но строгий голос хозяина остановил его. Он сразу сник. Он сделал то, что было запрещено всем предыдущим воспитанием!

Владельцы сада извинялись перед Геворком. Он молча отстранил их, и мы пошли дальше. К счастью, никаких серьезных повреждений у Геворка не оказалось, только щека была в крови.

Выйдя на первую же асфальтированную улицу, мы остановились. Тут было светло. Геворк стал приводить себя в порядок. Он угрюмо сбивал ладонью пыль со своих серо-клетчатых широченных брюк.

— Лейтенант Витюгин! — позвал он хрипло.

Андрей вытянулся по форме:

— Слушаю вас, товарищ старший лейтенант.

— Получаете взыскание с отметкой в послужном списке.

— Есть взыскание!

Мы пошли дальше. Ничего не понимая, я тихонько спросил у Андрея:

— За что взыскание?

Оба мои спутника промолчали. Но я не мог молчать.

— Геворк, — сказал я, — возможно, я вашу службу плохо понимаю. Что было бы с вами, если б Карай не вмешался?

Никто не ответил мне на этот вопрос. И я почувствовал, что больше спрашивать не следует. “Что-то еще должно между ними произойти”, — думал я.

И произошло.

На подходе к людной части города Андрей начал разговор:

— Геворк…

— Для вас — старший лейтенант.

— Геворк, — настойчиво повторил Андрей, — ты что дурака валяешь? За что мне приклеил взыскание?

— Все еще непонятно?

— Нет, товарищ старший лейтенант!

— За плохое воспитание собаки.

— Так, — спокойно сказал Андрей. — Слышишь, Карай, как за тебя страдает твой хозяин?

Мы прошли еще квартал, и Геворк, сухо попрощавшись, свернул налево.

— Все получили по заслугам, — сказал Андрей. — Геворк — покусанную щеку, я — взыскание, Маузер — звание лучшей собаки, ты, Костя, набрал интересных впечатлений. Один бедный Карай ничего не получил.

Андрей подошел к киоску, купил порцию сливочного мороженого. Мы завернули в сквер, поставили на скамейку вафельный стаканчик, и Карай принялся выбирать розовым языком мороженое, а покончив с этим, съел и стаканчик.

Позвонили из районного центра и потребовали:

— Пришлите служебную собаку!

— Да разве у вас своих собак нет? — возмутился оперативный дежурный.

— Есть, но не справляются.

— Что у вас там случилось?

Голос в трубке помедлил, потом коротко сообщил:

— Убийство.

В питомнике решили, что надо послать Андрея с Караем. Во-первых, Андрей — человек толковый и не растеряется, если будут трудности; во-вторых, Карай — собака молодая, нужно приучать к делу.

— А в-третьих, — сказал Геворк, словно подводя черту, — не Маузера же им туда посылать, в самом деле! Слишком будет…

Андрей неторопливо вывел из гаража мотоцикл. Как всегда перед работой, он был озабочен и медлителен. Такая его медлительность неизменно раздражала капитана Миансарова. Капитан даже потихонечку устроил хронометраж, когда в питомнике была объявлена учебная тревога. Но оказалось, что при своей неторопливости Андрей успел одеться по форме, и мотоцикл вывести, и собаку обрядить — и все это раньше, чем многие другие. Капитан успокоился. “Перед фактами я замолкаю”, — сказал он. И только уходил подальше, когда Андрей собирался на поиск. “Потому что факты фактами, — говорил капитан, — но нервы нервами!”

Карай без принуждения вспрыгнул в коляску и с достоинством устроился на пассажирском месте.

— Пристегни ему поводок, — посоветовал дежурный.

При езде на мотоцикле считалось обязательным брать собаку на поводок. Но Андрей знал, что Карай и так не выскочит раньше времени из коляски.

— Ничего, обойдется, — сказал Андрей, заводя машину.

Мотор сразу запыхтел, зачастил.

— Оружие при вас? — сухо спросил дежурный, переходя по традиции на “вы”.

Андрей кивнул и погнал машину вперед. Но его тотчас же остановили:

— Подожди! Давай назад!

— Что еще?

— Капитан вызывает.

Андрей сошел на землю и, приказав Караю сидеть в коляске, отправился искать начальника.

Капитан Миансаров стоял возле строящегося щенятника и следил за тем, как плотники вырубают деревянную ограду. Кажется, он был недоволен их работой.

— Что ж, — ворчливо обратился он к Андрею, — уезжаешь на поиск, а к начальнику не зайдешь, совета не спросишь!

— Я думал, вы заняты, товарищ капитан.

Миансаров отобрал у одного из плотников топор и сам принялся обтесывать колышки для забора.

— В деревню едешь, в колхоз, — говорил он, ловко постукивая топориком. — Там у нас народ гостеприимный, щедрый. Угощать будут. А в нашем деле необходима воздержанность.