Гордон Диксон - Путь Пилигрима

Была бы хоть какая-нибудь реальная надежда осуществить безумную идею по избавлению от алаагов, которую он подбросил людям из Сопротивления. Если бы только она сработала и заставила чужаков покинуть человеческий мир и отправиться в другие. Сумей он на секунду поверить в это, отыскать частичку реальной надежды, тогда и он смог бы безоговорочно присоединиться к человеческому лагерю и найти смелость и волю для борьбы с алаагами. Но на нем лежало проклятие неверия, ибо он знал, что надежда беспочвенна. Человеческие действия могут повлиять на алаагов в той же степени, что небо на солнце.

По пути назад он задремал, и снова ему приснился кошмар, посетивший его в Милане. На этот раз его разбудил Иоганн.

– Вы во сне пытались что-то сказать,- сообщил Иоганн.

– Правда? - переспросил Шейн.

Он сжал зубы, твердо решив не засыпать, пока не прибудет в Милан, к Марии. Опасно показывать себя таким человечным, таким уязвимым в глазах человека вроде Иоганна, говорил он себе; и ему, в сущности, удалось не спать остаток пути, хотя он чувствовал отчаянную усталость.

Оказавшись в своем номере, он застал там Питера, но тот уже упаковал вещи и был готов к отъезду.

– Что ж, можешь уезжать,- сказал Шейн.- Можешь также сообщить кому сочтешь нужным, что Пилигрим появился снова, на этот раз в замке Сан-Анджело в Риме.

– Так и знал, что это будет в Риме,- произнес Питер,- и я был уверен, что ты совершишь еще один выход. Почему ты не сказал мне, что собираешься делать? Я мог бы предоставить тебе помощь - если не от профессиональной организации, о которой рассказывал, то от людей местного Сопротивления.

– Чем меньше людей узнает обо всем заранее, тем лучше,- сказал Шейн.- Вы с Марией узнали бы первыми, реши я кому-то рассказать. Даже Иоганн не знал до поры до времени, пока мне не пришлось сообщить ему, чтобы он был готов отвезти меня назад.

Он смотрел сейчас на всех троих. Мария, в простом черном шерстяном платье, стояла от него на расстоянии вытянутой руки - она подбегала к нему, чтобы обнять, когда он вошел. Она выглядела удивительно спокойной и даже счастливой. Питер оставался за кофейным столиком перед диваном, а Иоганн занял позицию немного правее него и просто ожидал. По какой-то причине, вероятно связанной с напряжением, в котором Шейн пребывал последние тридцать часов, все трое казались ему застывшим ярким трехмерным рельефом на раскрашенном фоне комнаты и мебели - как будто они были более реальными, чем на самом деле, как будто они были особыми, неповторимыми и ценными личностями.

– Ну что? - сказал Питер.- Ты не собираешься рассказать мне обо всем, чтобы я потом рассказал другим?

Шейн, вздрогнув, очнулся от своих размышлений.

– Разумеется,- сказал он. И он рассказал всем троим о последнем эпизоде, стараясь не быть многословным. Но даже не упомянул о вылазке в хранилище оружия.

– …А теперь, если не возражаете,- закончил он,- я хочу немного поспать. Я плохо спал в поездке…

– Или до отъезда,- заметила Мария.

– Тогда я пойду,- сказал Питер, подхватывая свою небольшую сумку.- Может быть, Иоганн довезет меня до аэропорта?

– Конечно,- ответил Иоганн.

– Тогда до свидания.- Питер сделал шаг вперед и протянул руку Шейну, который в ответ пожал ее.

– Удачи,- Шейн услыхал свой голос, как будто кто-то говорил издалека.

– Удачи вам обоим,- откликнулся Питер.

Он вышел вместе с Иоганном. Мария прошла мимо Шейна, чтобы закрыть на цепочку дверь из гостиной в прихожую.

– А теперь, дорогой мой,- сказала она, поворачиваясь к нему,- в постель.

Этой ночью он спал очень крепко - так крепко, что, казалось только успел закрыть глаза, как уже открывал их утром.

– У меня опять были кошмары этой ночью? - осмелился он спросить Марию за завтраком в гостиной их апартаментов.

– Нет,- сказала она.- Ты спал прекрасно. Прямо сейчас идешь в Блок?

– Да,- ответил он.- Не упакуешь ли наши вещи? Мне надо отчитаться перед Лит Ахном, и, как только я это сделаю, он отдаст распоряжение о нашей транспортировке. Почти наверняка алаагский курьерский корабль будет ждать нас ранним вечером в аэропорту.

Оказавшись в Блоке, он для порядка направился в свой кабинет и провел там минут пятнадцать, убивая время и складывая какие-то совершенно ненужные бумаги. Потом, захватив эти бумаги, он отправился в кабинет дежурного офицера.

– Этот зверь должен отчитаться перед Первым Капитаном, безупречный господин,- сообщил он дежурному алаагу.

– Иди в комнату для переговоров,- сказал офицер.- Я отдам необходимые распоряжения.

Когда Шейн пришел в комнату для переговоров, дежурящий там капитан Внутренней охраны проводил его в свободный угол комнаты.

– Твой запрос на рапорт уже передан,- сообщил Шейну капитан. Он улыбнулся.- Теперь жди, когда Первый Капитан найдет время выслушать тебя.

Шейн стоял в центре свободного пространства. Это ожидание не отличалось от нескольких тысяч других ожиданий за последние два года, но на этот раз Шейна одолевали тревога и любопытство, заставлявшие время идти медленней, чем он привык. Он был озадачен тем, чего именно ожидал от него Лит Ахн,- что интересного для Первого Капитана мог Шейн найти в этом новом Блоке? Прошло еще слишком мало времени для ожидания каких-либо результатов работы этого учреждения, пусть даже алааги склонны были думать, что приказ о создании подобной организации немедленно запустит машину на полные обороты.

Наконец в свободном пространстве перед Шейном появилась фигура Лит Ахна.

– Этот рапорт должен происходить в условиях безопасности,- произнес Лит Ахн.

Несколько минут тому назад появился дежурный офицер и стал ждать вместе с Шейном. Теперь отвечал, скорее, этот офицер, а не офицер, заведующий комнатой для переговоров.

– Понял, непогрешимый господин,- сказал дежурный офицер. Протянув руку к стене, он дотронулся до чего-то. Комната, в которой находился Шейн, исчезла. В то же время вокруг Шейна и Первого Капитана появились очертания кабинета Лит Ахна, и только осведомленность Шейна в том, что это лишь изображение, оградила его от в общем-то естественного предположения о том, что его внезапно перенесли на другой край света, в Дом Оружия.

– Итак, Шейн-зверь,- сказал Лит Ахн, глядя на него.- Твой рапорт о миланском Губернаторском Блоке. Я жду.

Шейн начал говорить. Та самая память, которая развилась в нем благодаря работе,- память, позволившая ему запомнить список городов для посещения сразу, как их перечислил Лит Ахн в своем сообщении в гостиничный номер,- послужила ему и сейчас, когда он говорил о Блоке, называя имена всех алаагов и людей, работающих там в настоящее время, и давая свою оценку каждому - осмотрительную оценку, если она касалась алаагских офицеров, несмотря на всю конфиденциальность отчета. Любой алааг, и тем более Первый Капитан, посчитал бы дурным тоном, вздумай пусть даже пользующийся благосклонностью зверь критиковать истинную персону.