Сообщество независимых авторов «Свободные люди» - Творчество Сталкеров (книга 3)

-Замри!- услышала Вика команду. В ту же секунду из кустов выскочил незнакомец.

Мощным рывком он оттолкнул пса и вонзил ему в ребро огромный охотничий нож. Острое лезвие полоснуло вдоль брюха животины выставляя на обозрение его внутренности. От напряжения ноги не держали и девушка так и осталась лежать на земле.

Она смотрела в небо.

Серое осеннее небо, холодное и равнодушное ко всему происходящему, медленно одевалось в кровавый закат.

Постепенно звуки выстрелов и лай стихли. Небо наполнили стаи воронья, желающего поживиться падалью. Дзот усталый и вымотанный оглядел поле боя. Все живы?- спросил он без особой надежды. Сталцер в знак ответа лишь поднял руку. В пылу сражения он так воинственно прикрикивал, что в итоге сорвал голос. Ал, лежавший ничком, тихо застонал.

Нога, разодранная слепым псом, болела. Разливая жгучую боль по всему телу. Маверик поспешил помочь другу. Осторожно, чтобы не задеть рану он поднял Алхимика. Тот почти терял сознание. Вика, которая уже справилась с неприятным осадком от увиденного, доставала аптечку, дабы исполнить свой долг медика.

Оправившись от первого шока и оглядевшись по сторонам, сталкеры заметили чужака на краю болота. Он сидел и мирно курил. О, бля! – выпалил кто то. Оружие чужак благоразумно положил поодаль от себя, на видное место. Показывая тем самым свой настрой.

- Не стреляйте, я свой!

Вика, тем временем, перевязывала руку Сталцеру. Услышав голос, она вздрогнула. Голова закружилась. Как давно она не слышала этот голос, такой родной и любимый. Не может быть – Вика зажмурилась, уж слишком это было все просто.

Когда нуб Кортавый дошел, что называется, до крайности, иными словами, когда он вынужден был оставить и мечты об "Осколке монолита" и о доле малой в общаке Борова, он встретил Сахарова; на Свалке встретил, на осенней холодной свалке - на скамейке в беседке у шлагбаума.

У Сахорова был очень потрепанный вид, еще более потрепанный, чем у самого Кортавово.

"Вот же блять - вот существо в тысячу раз несчастнее меня!" — мысленно обрадовался Кортавый, и вместе с естественно пробудившейся жадностью в нем шевельнулось эгоистическое чувство удовлетворенности:

"Не я последний в мире Теней!" и - "Наеби ближнева, пока он не опередил тебя"

Старик действительно являл собой убогое зрелище: Халат, некогда крахмально белый - сплошные отребья, изможденное лицо — в грязных клочьях давно не бритой бороды, красные, слезящиеся от коньюктевита глаза, тощие, жилистые руки, судорожно вцепившиеся в костыль перемотаный сизыми бинтами.

Можно было без особого труда угадать, что он много дней уже не ел досыта и ночевал где ни-попадя.

Возраст его был преклонен, но точному определению не поддавался. (наверное что-то около года с момента релиза - Са-афтары)

С его нищим обликом никак не вязался большой породистый, упитанный псевдоволг темно-серой масти, с гладкой, лоснящейся шерстью. Он лежал под скамейкой, наполовину высунувшись наружу и положив свою великолепную умную голову на мощные передние лапы. В том, что он принадлежал старику, можно было не сомневаться. Слишком уж доверчиво прижимался этот гордый псевдо... к рваным и грязным башмакам нищего.

Бегло осмотрев сранную пару, Кортавый нарочито осторожно присел на край скамейки, раскурил только что поднятый полновесный окурок сигареты «Винстон» и обратился к старику с обычным в таких случаях вопросом:

- Слыш батя? Интернед есь? Ападелись бля... Чета бля ляпнул, не втему...

- Что, приятель, совсем плохи дела? Да?

Старик медленно повернул к нему голову, внимательно оглядел его от бахромы и пузырящихся на коленях "трениках" до заласнившейся кожанки, на три размера больше необходимого и вдруг протянул ему свою дрожащую, со скрюченными пальцами руку.

- Сахаров… - сказал он при этом глухим, простуженным голосом.

- Как?! - переспросил Кортавый, с кряхтеним выбираясь на ружу изпода.

- Меня зовут Сахаров, профессор Сахаров! - настойчиво повторил старик.

Кортавый смешался, покраснел, но все же торопливо пожал протянутую руку и назвал свое имя.

- Новичок? - спросил после этого профессор.

- Да, всего около года, как в Зоне - признался нуб.

- Бездомный?

- Да… то есть почти… Во всяком случае, я не пойду в обратку, пока не преподнимусь…

- Голодный?

- Да, да, черт побери! - зарычал Картавый, приходя вдруг в бешенство от этих дурацких вопросов.

Но при этом - пугливо пасматревал на псевдоволга - ану вцепется?

- Безнадзорный, голодный, бросивший кодлу и долю малую! Еще что? Еще злой, злой, как собака!..

На старика эта вспышка бессильной ярости не произвела ни малейшего впечатления.

Когда Кортавый докурил свой бычок и немного успокоился, Сахаров снова обратился к нему с вопросом:

- А жить, поди, хочется?

- Бросьте издеваться!.. - буркнул нуб, уже жалея, что затронул болтливого старика.

— Я не издеваюсь, — прохрипел профессор. — Я для дела спрашиваю. Хотите жить, Картавый?

— Вообще-то надоело… Если бы не... и ... Но, по совести говоря, хочу. Очень хочу! - с неожиданной для себя искренностью ответил Кортавый.

— Тогда пойдемте! — Сахаров навалился на костыль и с трудом поднялся.

— Куда? — оторопел нуб.

— Ко мне. Посмотрите кое-что. Может быть, вам подойдет…

С этими словами чудаковатый старик пошел прочь в сторону Янтаря, шаркая ногами и часто стуча костылем по мокрым астаткам асфальта.

Великолепный псевдоволг вылез из-под лавки и пошел за ним.

Несколько мгновений Кортавый смотрел им вслед, потом махнул рукой:

— Эх, была не была! Терять уж нечего!..

Кортавый, не на секунду не задумываясь, быстро догнал профессора и уже не спеша, пошел с ним рядом. Со свалки они ушли не через главные ворота, которые бессменно охранял Прапар, а через новый проход в противоположном конце. (Спасиба Сяк)

За калиткой простирался огромный пустырь, часть, которого занимало болото.

А дальше начинался промышленный район с лабиринтом улочек и тупиков.

Когда-то здесь жили и работали люди. Но после серии выбросов, во время которых многие цеха были разрушены, место пришло в запустение. На пустыре, неподалеку от тропинки, свора слепых псов рылась в кучах каких-то отбросов.

Картавый невольно сравнил их со зверем Сахарова. Любое из этих облезлых, голодных созданий могло бы составить нищему старику более подходящую компанию, чем его изумительный красавец псевдаволг. Картавый еще раз подивился гордой осанке, спокойной царственной поступи великолепного образца звериной породы.