Кир Булычев - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 36

— Господи, Андрей, ты?!

— Женька, — рассмеялся бывший одноклассник Евгении Егоровны, — я уж думал, ты меня не узнаешь.

— А ты меня сразу узнал?

— Представь — сразу, — торжествующе объявил одноклассник.

— Ну и ну, — покачала головой Евгения Егоровна. — Вот не предполагала, что меня можно признать с одного взгляда.

— А ты не изменилась, Женя. То есть я хочу сказать — в тебе что-то сохранилось… главное. Это видно сразу.

— А может быть, я просто остановилась в развитии? Кстати, как твое отчество?

— Вообще-то Федорович. А зачем тебе?

— Да так, для информации.

— Надеюсь, ты не намерена величать меня полным титулом?

— Нет, что ты, — улыбнулась Евгения Егоровна. — Но как-то странно… Мы ведь с тобой ни разу не встречались после школы. И вдруг…

— Вот именно — вдруг! Женька, это надо отметить.

— Ой-ой!

— Никаких «ой»! Идем в мороженицу. И не спорь, не отпущу. Или… тебе нужно домой?

— Нет, Андрей, никуда мне не нужно.

Андрей Федорович взглянул внимательно, но промолчал.

Из-за поворота, фыркая и загребая колесами, выкатился автобус. Втиснувшись на заднюю площадку, сжатые до превращения в плоскостные изображения, Евгения Егоровна и Андрей Федорович доехали до центра и наконец вылетели из автобуса, как шпонка из рогатки.

— Уф, добрались! — воскликнул Андрей Федорович. — Ну, теперь я заведу тебя в уютнейший уголок. Ты наверняка представления не имеешь, какое здесь неподалеку есть кафе. Мечта!

Название кафе, надо сказать, мало отвечало представлению Евгении Егоровны о мечте — на вывеске значилось: «Столовая № 18». А на маленьком куске картона, небрежно сунутом в застекленное окошко для меню возле двери, — «Вечернее кафе».

— Мечта номер восемнадцать, — уточнил Андрей Федорович, помогая спутнице снять пальто. — Днем здесь молочные супы, а вечером — молочные коктейли.

Они вошли в кафе, и Евгения Егоровна была приятно удивлена. Уютный небольшой зал с низкими сводчатыми потолками, мягко освещенный, наполненный тихой музыкой…

Они устроились поближе к окну и, когда симпатичная официантка поставила перед ними вазочки с мороженым и кувшинчик абрикосового сока, занялись воспоминаниями. Но как-то сами собой воспоминания перешли в разговор о сегодняшнем, и постепенно выяснилось, что оба они одиноки, с той лишь разницей, что Евгения Егоровна равнодушно ждет выхода на пенсию, а Андрей Федорович занят работой, не только составляющей смысл всей его жизни, но и открывающей новые перспективы для всего человечества.

— И все-таки, Женя, — в какой-то момент Андрей Федорович вернулся к уже оставленной теме, — я не совсем понимаю. Неужели ты не могла найти кого-то другого?

— Могла, — усмехнулась Евгения Егоровна, — и нашла. Только эта находка в моей биографии не задержалась. Видишь ли, я все время сравнивала… Ох, если бы возможно было вернуться в прошлое! Я бы не упустила счастья.

— Ты уверена в этом?

Евгения Егоровна подумала немного.

— Да… Теперь-то я знаю, в чем были мои ошибки. Я не совершила бы их вторично. И все могло сложиться иначе, вся моя жизнь, — если бы тогда, в молодости, я умела видеть так, как сейчас.

— Увы, — развел руками Андрей Федорович, — мудрость приходит с годами, к сожалению. Истина достаточно избитая, но живучая, как кошка.

— Ну, теперь нет смысла в сожалениях, — отмахнулась Евгения Егоровна от нахлынувшей грусти, — все уже позади.

— Как знать, как знать, — пробормотал Андрей Федорович.

Зима начала естественным образом превращаться в весну, но, обиженная превращением, сопротивлялась долго и упорно. Тем не менее метаморфоза совершилась. Неуклонно близилось время летних отпусков. И вот однажды, сидя напротив Евгении Егоровны все в той же «мечте номер восемнадцать», Андрей Федорович спросил:

— Женя, а ты всерьез хотела бы вернуться на тридцать лет назад?

Евгения Егоровна не раздумывала ни секунды:

— Конечно.

Ей показалось, что мгновенность ее ответа вызвала тень на лице одноклассника, но, ошарашенная невероятной надеждой, она не обратила на это внимания.

— Так… Я, пожалуй, сумею тебе помочь.

— Ваш институт?… — Евгения Егоровна как-то сразу и безоговорочно поверила, что Андрей Федорович не шутит.

— Да, наш институт решил проблему — практически. Теперь мы занимаемся сооружением теории.

— Извини, не поняла. Разве так может быть — практическое решение на пустом месте?

— Сколько угодно. Пример первый — рефлексотерапия, то бишь иглоукалывание. Можно проводить операцию на брюшной полости без лекарств, вызывающих сон, — только при помощи иглоаналгезии. Понимает кто-нибудь, в чем тут дело? Уверяю тебя, что нет. Пример второй — лозоходство. Знаешь?

Евгения Егоровна пожала плечами.

— Что-то слышала.

— Вот-вот. Все что-то слышали, что-то видели, как-то использовали, а в чем суть явления, никто не имеет не только выраженного представления, но и тени догадки. Зато масса терминов: биолокационный поиск, радиоэстезия… существуют институты по изучению этого явления, есть школы лозоходцев… но все это ни на шаг не приближает к объяснению феномена. То же самое и у нас. Мы знаем, как отправить неживой или живой объект в прошлое, как вернуть его обратно, — но если бы мы могли хоть что-то в этом понять!

— Но как же вы добились этого… то есть возможности перехода?

— Ох, Женя, это такая цепь случайностей, которая может выпасть один раз в десять миллионов лет. Ошибки расчета, наложенные на ошибки проектирования… небольшие неточности при изготовлении — в общем, строили один аппарат, получили совсем другой.

— Ну хорошо, вы отправляете человека в прошлое. А что происходит при этом с тем, кто уже есть в этом самом прошлом? Их становится двое?

— Нет. В этом как раз закавыка, о которой я вообще думать не хочу, ум за разум заходит, честное слово. Объект, видишь ли, исчезает в настоящем и сливается с самим собой в прошлом. Удвоения не происходит. А при обратном ходе — объект снова возникает здесь, не нарушая структуры прошлого.

— И ты мог бы вернуть меня на тридцать лет назад?!

— Если ты не возражаешь.

Евгения Егоровна рассмеялась счастливо:

— Я не возражаю, Андрей. Я нисколечко не возражаю.

— Но учти, что сначала нужно уладить все на месте, то есть в сегодняшнем дне.

— Тебе могут не разрешить?

— Нет, я о другом. Ты ведь не можешь исчезнуть со службы без объяснений? Значит, тебе надо уволиться, я оформлю тебя к нам в институт. Боюсь только, что зарплата…

— Какая зарплата, Андрей, о чем ты? Я же уйду в прошлое!

Андрей Федорович потер ладонью подбородок, промычал что-то неопределенно, помялся, но все-таки решился сказать:

— Видишь ли, Женя, все, кого мы отправляли в прошлое, очень быстро возвращались обратно.