Фред Хойл - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 4

— Что не слишком-то правдоподобно, — сказал Вейхарт.

— И есть еще другие трудности. Почему нам удалось так долго вести передачи на волне двадцать пять сантиметров? Это продолжалось много дней, а не полчаса. И почему вашей ситуации А, как вы ее назвали, нет в случае односантиметровой волны?

— Лестер взглянул на часы.

— Прошло уже больше часа после нашей последней передачи. Если Крис прав, то мы должны получить его ситуацию А, если начнем передачу на волне десять сантиметров и один метр. Давайте попробуем.

Лестер и еще человек пять ушли к передатчику. Через полчаса они вернулись.

— Все еще полное отражение на одном метре. Ситуация А на десяти сантиметрах, — сообщил Лестер. — Как будто, это подтверждает точку зрения Криса. — Я в этом не уверен, — заметил Вейхарт. — Почему на одном метре не было ситуации А?

— Я могу высказать некоторые предположения, но они еще фантастичнее, так что я пока воздержусь. Дело в том, я настаиваю, именно в том, что как только мы начинаем вести передачу на десяти сантиметрах, сразу же резко возрастает ионизация, и как только мы выключаем передатчик, ионизация начинает спадать. Кто-нибудь может это отрицать?

— Я не отрицаю, пока что все обстоит так, как вы утверждаете, — проговорил Вейхарт. — Согласен, здесь не возникает никаких сомнений. Я только сомневаюсь, можно ли делать заключение о причинной связи между флюктуациями ионизации и нашими передачами.

— Вы хотите сказать, Дэйв, что все, что мы видели сегодня днем и вечером, было случайным совпадением? — спросил Марлоу.

— Да, это то, что я хочу сказать. Я согласен, вероятность такой серии совпадений чрезвычайно мала, но предлагаемая Кингсли причинная связь кажется мне абсолютно невозможной. По-моему, невероятное может случиться, но невозможное — никогда.

— Невозможное — это слишком сильно сказано, — настаивал на своем Кингсли. — И я уверен, Вейхарт в действительности не может настаивать на этом слове. Мы должны сделать выбор между двумя невероятными вещами, а я с самого начала говорил, что моя гипотеза невероятна. Более того, я считаю, что единственный способ проверить гипотезу — это проверить предсказания, которые она даст возможность сделать. Прошло около сорока пяти минут, как Гарри Лестер провел свою последнюю передачу. Предлагаю ему пойти и провести еще одну на десяти сантиметрах.

Лестер тяжело вздохнул:

— Опять!

— Я предсказываю, — продолжал Кингсли, — что повторится ситуация А. Хотел бы услышать, что предсказывает Вейхарт.

Вейхарт не хотел снова вступать в спор и решил уйти от прямого ответа. Марлоу засмеялся.

— Он вас прижал к стенке, Дэйв! Нечего теперь увиливать. Если вы правы и раньше были просто совпадения, то нужно согласиться, что вряд ли на этот раз предсказание Кингсли сбудется.

— Конечно, вряд ли, но это может случиться, как случалось раньше.

— Ну, смелее, Дэйв! Что вы предсказываете? Пойдете на пари?

И Вейхарт был вынужден сказать, что он держит пари против Кингсли.

— Отлично. Пойдемте и посмотрим, — сказал Лестер.

Когда компания выходила из комнаты, Энн Холей сказала Паркинсону:

— Не поможете ли вы мне, мистер Паркинсон, приготовить кофе? Они попросят еще, когда вернутся. Они принялись за дело, и Энн продолжала: — Вы слышали когда-нибудь столько разговоров? Я всегда думала, ученые — молчаливый народ, а между тем никогда еще не слышала столько болтовни. Как это Омар Хайям сказал о науке?

— Кажется, что-то в таком роде:

— Меня удивляет не обилие разговоров, — продолжал Паркинсон, улыбаясь. — У нас, политиков, разговоров тоже хватает. Меня поражает, как часто они ошибаются, как часто происходит то, чего они не ожидают.

Вскоре все вернулись, и с первого взгляда было ясно, что произошло. Марлоу взял чашку кофе из рук Паркинсона.

— Благодарю. Да, так-то. Крис был прав, а Дэйв ошибался. Теперь, я полагаю, нам нужно попытаться решить, что это значит. — Ваше слово, Крис, — сказал Лестер.

— Предположим, что моя гипотеза верна и что наши собственные передачи так заметно воздействуют на ионизацию атмосферы.

Энн Холей протянула Кингсли чашку кофе.

— Мне было бы гораздо легче, если бы я узнала, что такое ионизация. Вот, пейте, пожалуйста.

— Ну, это значит, что с атомов сдираются их внешние оболочки.

— И как это происходит?

— Это может произойти по многим причинам: при электрическом разряде, например при вспышке молнии, или в неоновой лампе — газ в таких лампах частично ионизован.

— Я полагаю, все дело в энергии? Ваша волна не обладает достаточной энергией, чтобы вызвать такое увеличение ионизации, — сказал Мак-Нейл.

— Верно, — ответил Марлоу. — Совершенно исключается, чтобы наша волна могла непосредственно вызвать такие флюктуации в атмосфере. Господи, да чтобы их вызвать, нужна колоссальная энергия.

— Тогда как может гипотеза Кингсли быть правильной?

— Наши передачи не являются непосредственной причиной, как сказал Джефф. Это исключено. Тут я согласен с Вейхартом. Моя гипотеза состоит в том, что наши волны играют роль спускового механизма, приводя в действие гораздо более мощный источник энергии.

— И где, по-вашему, Крис, расположен этот источник энергии? — спросил Марлоу.

— В Облаке, конечно.

— Но дико же предполагать, что Облако может действовать таким образом, причем с такой прекрасной воспроизводимостью. Вы должны тогда предположить, что Облако снабжено неким механизмом, осуществляющим обратную связь, — сказал Лестер.

— Это очевидное и прямое следствие моей гипотезы.

— Но неужели вы не понимаете, Кингсли, что это совершенная чушь? — воскликнул Вейхарт.

Кингсли посмотрел на часы.

— Самое время пойти попытаться снова, если кто-нибудь хочет. Хочет кто-нибудь?

— Ради бога, не надо! — сказал Лестер.

— Либо мы идем, либо нет. И если нет, значит мы приняли гипотезу Кингсли. Ну как, ребята, пойдем мы или останемся? — спросил Марлоу.

— Останемся, — сказал Барнет, — и посмотрим, куда нас приведет наш спор. Пока мы дошли до наличия у Облака механизма обратной связи, механизма, высвобождающего огромное количество энергии, как только в Облако снаружи проникает радиоизлучение. Следующий шаг, вероятно, рассуждение о том, как работает этот механизм и почему он работает. У кого есть соображения?

— Я считаю, — начал Кингсли, — что Облако наделено разумом. Прежде чем кто-либо захочет возражать мне, позвольте сказать, что я прекрасно понимаю всю нелепость этой мысли, и она ни на минуту не пришла бы мне в голову, если бы все другие предположения не были еще более дикими. Неужели вас не удивляет, как часто наши предсказания о поведении Облака не сбываются?