Кирилл Бенедиктов - Конкистадор в стране снов

Они проходили под великолепными золотыми арками, через покои, украшенные мерцающими самоцветами, видели таинственные храмы, охраняемые серебряными статуями с глазами из драгоценных камней. Затем они вошли в удивительный золотой сад, один из тех, которыми славилась страна инков, и там, среди золотых яблонь с поющими серебряными птицами их встретил король Земли Снов. Он приветливо говорил с путниками и предложил им быть гостями его королевства. А королевство то, рассказывал Вальверде, было весьма обширно и включало в себя не только подземные полости, но и воздушные сферы, а также некие круги, лежащие за границей четырех стихий (Монтесинос, ссылаясь на дальнейшие события, не колеблясь объявил эти "некие круги" областью инферно). И чем дальше продвигались путники в глубь Земли Снов, тем прекрасней казалась им эта страна.

Что произошло дальше, неясно. На груди, под рубашкой, Вальверде носил серебряный крест с волосом Святого Яго из монастыря в Эстремадуре. "В какой-то момент, - вспоминал Вальверде, - крест стал жечь мне кожу, а потом вдруг вспыхнул ослепительным белым пламенем. И упала с моих глаз дьявольская пелена, и я прозрел. И увидел, что лежу на камнях в недрах земли, в страшной пещере, полной мерзопакостных чудищ, и что Пилью уже нет со мной. И хотел я встать и бежать обратно, но не было сил, ибо глаза мои закрывались сами собой, и я вновь погружался в блаженство и роскошь золотых садов. И так я долго боролся с сатанинским наваждением, но оно неизменно одолевало меня".

В конце концов Вальверде понял, что ему не выбраться. Никто не держал его, не было пут, связывавших его по рукам и ногам, но стоило просто прикрыть глаза, как исчезало всякое желание бежать, и ласковый голос короля отравой лился в уши, убеждая остаться, обещая немыслимые сокровища и неземное могущество. Разумеется, он уговаривал Вальверде снять крест - по словам короля, крест мешал какому-то чрезвычайно важному церемониалу, пройдя через который, испанец мог это могущество обрести. Но Вальверде был истинным христианином и достойным потомком конкистадоров. В миг просветления он нашарил лежавший рядом меч и, закрыв глаза, рубанул им по запястью левой руки. Отсеченная кисть повисла на кровавых нитях, кровь потекла по камням, и страшная боль, ударив в мозг, прояснила зрение Вальверде. Он с трудом поднялся и, прижимая культю к груди, побрел назад по Пути Богов. Оказалось, что он спустился очень глубоко. Где-то в третьем круге он свалился, обессилев от потери крови, но продожал ползти, цепляясь за камни ногтями и зубами. Чем выше он поднимался, тем слабее звучал голос короля и легче было бороться с наваждением, и это было хорошо, потому что боль в руке постепенно остывала, только кровь билась в обрубке короткими сильными толчками. Наконец он добрался до края амфитеатра, перевалился через него и полетел вниз по склону горы, обдирая тело о камни. Он упал в реку, ледяная вода привела его в чувство, и он полз еще сутки, уже полу-мертвый, пока его не подобрали индейцы из прибрежной деревушки. Вальверде отхаживали три месяца. Видимо, организм его был и в самом деле могучим, потому что он выжил и через полгода покинул поселок, взяв себе в провожатые одного из молодых индейцев. Еще год он пробирался на запад, к населенным горным долинам, прошел сквозь сельву и болота предгорий и, наконец, в 1611 году появился в Лиме, Городе Волхвов.

Вот, собственно, и вся история Мигеля де Вальверде, человека, столкнувшегося с неведомым. Спустя тридцать лет, в Испании, незадолго до смерти, он передал иезуиту Монтесиносу свои записки, которые тот, после незначительной литературной обработки, включил в "Дополнения и комментарии к древним историческим мемориалам Перу". От себя Монтесинос добавил, что лично у него нет оснований сомневаться в честности Вальверде и что много еще тайн хранит страна, которой некогда владели инки. Он подтвердил также, что у Вальверде, в ту пору почти восьмидесятилетнего старца, действительно была отсечена кисть левой руки, и он носил на культе протез - железную перчатку с искусно сделанными, гнущимися в фалангах пальцами.

Хорошо помню, что когда я закончил читать этот удивительный рассказ, было уже очень поздно. Возвращаясь из архива в гостиницу по кривым улочкам ночной Севильи, я поймал себя на мысли, что все время думаю о том, с чем же в действительности столкнулся Вальверде в самом сердце Анд. Его рассказ, пусть даже приукрашенный и преувеличенный, имел в своей основе нечто, не вмещающееся в обычные рамки средневековой легенды. Будто конкистадор прикоснулся к чему-то неземному. Чему-то, обладающему удивительным свойством околдовывать даже на расстоянии, даже через многие сотни лет. Я понял это, когда мне приснилось затерянное в горах ущелье и заполненный серым туманом амфитеатр... А утром я проснулся с твердой уверенностью в том, что должен повторить путешествие Вальверде.

Клиент замолчал и принялся набивать трубку. Утрамбовав табак, он щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

- И вам это удалось? - полуутвердительно спросил я.

Он кивнул.

- Разумеется. Испанец оставил подробное, хотя и весьма запутанное описание своего маршрута. Для специалиста, располагающего к тому же последними данными спутниковой съемки, расшифровать темные места этого документа было делом двух месяцев. По моим расчетам, амфитеатр, обнаруженный Вальверде, находился в труднодоступном и малонаселенном горном районе Перу - с вашего позволения, я обойдусь без указания точных координат. Я воспользовался своими старыми связями в университете Сан-Маркос в Лиме, и хотя тамошние историки не проявили большого интереса к Земле Снов, они похлопотали за меня перед директором департамента геологии. Через несколько недель я был уже в лагере геологической партии, работавшей в горах в относительной близости от интересовавшего меня района.

Он с интересом взглянул на свой опустевший бокал и наклонил над ним бутылку. Подцепил с тарелки ломтик лимона и некоторое время задумчиво его пережевывал.

- Икры, - наконец сказал он решительным тоном. - Икры - вот чего не хватает. Вам принести виски, старина? И, может быть, чего-нибудь еще?

- Весьма любезно с вашей стороны, - я приподнял пустой стакан. - Двойную порцию "Гленливета", если вас это не затруднит, дружище. И кстати, я жду продолжения истории.

Клиент погрозил мне пальцем.

- Только после икры. Долгие рассказы всегда возбуждают у меня аппетит.

Я взглянул на часы - на этот раз совершенно открыто.

- Три часа утра - не поздновато ли для ужина?

Он усмехнулся.

- Для обычного - вне всякого сомнения. Но икра, особенно черная, хороша в любое время суток. Не зря же в прежние времена ею угощали даже преступников перед казнью!