Александр Щербаков - Суд

Осторожно надо вести такие разговоры. Не спеша, на свежую голову, без помех. А тут в голове гул, в животе писк, и до побудки тощего и О'Ши остаются считанные минуты. За минуты можно приказ отдать, а переубедить нельзя. Еле-еле, рискуя срывом наметившегося контакта, уговорил асессор Джамилю позаботиться о еде. Кое-какие лабораторные запасы: дрожжи, культуры, белковые препараты, – если не особенно привередничать, вполне сгодятся в пищу. Асессор позаботился, чтобы Джамиля сама это подсказала. Так вот, пусть она обревизует кладовую, или как там у них это называется, попробует соорудить что-нибудь путное и в виде особого одолжения не распространяется о происхождении меню.

На том расстались, и, отыскав О'Ши в автобусе, растолкав его и отправив за тощим, асессор рухнул в автобусное кресло, откинул спинку и мгновенно уснул. Целый час проспал и мог спать еще час, так ведь нет же – привиделся этот дурацкий шкаф, и сна теперь ни в одном глазу. Ну ладно. Уж коли так, пойдем посмотрим, как обстоят дела…

Войдя в кабинет, асессор увидел О'Ши на месте Ван Ваттапа. Перед столом, спиной к асессору сидел черноволосый человек в купальном халате.

– Асессор, вы? – воскликнул О'Ши. Черноволосый обернулся. Это был шериф Хадбалла.

– Гляньте, что за чудеса! – жизнерадостно частил журналист. – Наша власть самостоятельно проснулась, оделась, пришествовала в кабинет на огонек и учиняет нам строгий спрос. Этот азиат – маг и чародей! Мы думаем, вы спите, бережем ваш сон, а вы – тут как тут! И очень кстати. Мы тут раскидываем умом над нашими ближайшими перспективами.

– Как вы себя чувствуете, шериф? – спросил асессор, проходя к столу.

– Благодарю вас, вполне прилично. Рука, конечно, ноет, но все это терпимо. Вы меня спасли, я знаю, я доложу об этом руководству и буду ходатайствовать о вашем награждении.

– А где доктор Луща? – спросил асессор. – Вы уже читали наш протокол?

– Да, – кивнул шериф. – Я полностью в курсе. Я попросил его удалиться, чтобы я мог свободно обдумать и обсудить его требование. Вы понимаете, в какое сложное положение оно нас ставит. Но оно справедливо и законно. Учитывая обстоятельства, я не вправе отказать истцу.

– А если истец сам откажется от иска или попросит отложить разбирательство? – спросил асессор.

– По нашим законам снятие претензий истцом не допускается, – ответил шериф. – Если дело поступило в суд, его ходом может ведать только суд.

– А если судья не дееспособен? Вы считаете себя полностью дееспособным?

– Я мог бы возложить судейские полномочия на господина О'Ши, но не так уж я плох, чтобы оправдать это перед самим собой. Рассмотрением этой претензии дело не ограничится. Раз уж волей населения функционирует суд, он должен разобраться и со смертным случаем, который здесь имел место. А я не могу взвалить ответственность за решение в деле об убийстве на неспециалиста. Как бы вы сами поступили в этом случае, если бы у вас за плечами был юридический факультет?

– Юридический факультет у меня за плечами есть, но не здешний, – сказал асессор. – В ваших порядках я ориентируюсь плохо, но знаю: я иностранец и могу принять участие в обсуждении этих проблем, только если меня об этом официально попросят…

– Я вас об этом официально прошу, – перебил Хадбалла.

– Хорошо, – кивнул асессор. – Но какую роль вы мне предназначаете?

– Я хотел бы, чтобы вы представляли интересы истца.

– Для этого я должен сначала посоветоваться с доктором Лущей и выяснить, согласен ли он на мое представительство.

– Разумеется, – кивнул шериф. – И начать следует вот с чего: вы упорно называете истца доктором Лущей, но, кроме собственных показаний истца, на этот счет мы никакими свидетельствами не располагаем, а этого суду мало. Прежде всего я должен вынести решение об определении личности истца. Для этого я должен допросить доктора Ван Ваттапа. Я правильно произношу его имя? Вот с этого допроса давайте и начнем, если не возражаете.

– А ваше мнение, Харп? – спросил асессор.

– Терпеть не могу юристов! – ответил О'Ши. – Лично меня тошнит от всех этих римских формальностей. Я всегда считал, что их выдумали пройдохи, чтобы воткнуть между собой и справедливостью перину потолще.

– Ну, это значит только, что вы никогда не судились, – пожал плечами Хадбалла.

– Совершенно верно. Обходился без этого, – кивнул О'Ши. – По-моему, когда шестеро взрослых людей, загнанных в нору, заткнутую пробкой, помышляют не о том, как оттуда выбраться, а учиняют между собой судебное разбирательство по всем канонам процессуального кодекса, – это бред, но бред впечатляющий. Это как раз то, что нужно моим будущим читателям. Поэтому я всячески поддерживаю шерифа. Тем более что этого требует мой гражданский долг. Очень хочу посмотреть, как шериф посадит на скамью подсудимых человека, который, сутки просидев под дулом, нашел в себе силы выцарапать этого самого шерифа из скверной передряги…

– Как человек я ему глубоко и бесконечно признателен, – перебил Хадбалла. – Но как официальное лицо…

– Вот именно! Как официальное лицо! – подхватил журналист. – Никогда не был официальным лицом, никогда им не буду и никому не пожелаю такой проказы в душу.

– Господин О'Ши! – резко сказал шериф. – Предупреждаю вас: если вы допустите подобные высказывания в ходе официального заседания, я буду вынужден привлечь вас к ответу за нелояльность и неуважение к суду.

– Именно этого я и добиваюсь! – воскликнул журналист. – Штрафуйте меня покрупней, не стесняйтесь! Выйдя отсюда, я объявлю общенациональный сбор средств на уплату и мигом разбогатею. Да ни один оборванец не пожалеет пятака ради участия в осмеянии пещерной Фемиды!

– Итак, я прошу четверть часа для беседы с доктором Лущей, – умерил страсти асессор. – Будите Ван Ваттапа, Харп, а мы с Лущей пригласим Джамилю.

Шериф поморщился.

– Послушайте, асессор, а нельзя ли обойтись без присутствия этой дамы? Представляете, что будет, если ей вздумается затеять с Ван Ваттапом перебранку? Выйдет безобразная сцена, придется ее выставлять, а нам надо беречь силы. Ведь нам еще тридцать часов впроголодь ждать пробуждения Лущи-младшего. В этих обстоятельствах показать Ван Ваттапу наше спокойствие и решимость полезно, а злить его просто ни к чему.

– К общему сведению, – возразил асессор, – эта дама взялась разрешить продовольственный вопрос и сейчас занимается именно этим. Очень возможно, что перед заседанием нас будет ждать обед. Шериф, предложить нашей кормилице после обеда оставить помещение – это было бы по меньшей мере бестактно. Не правда ли?

– Асессор, – проникновенно сказал О'Ши, выдержав паузу. – Вы укротили эту валькирию?! У меня есть друзья в министерстве иностранных дел. При первой же оказии вас выдвинут в генеральные секретари Объединенных наций. Я вам это обещаю, не будь я журналист-лауреат! Посутяжничать на сытый желудок – это ли не мечта честного гражданина! Я в восторге от вас…