Михаил Михеев - Милые роботы (сборник)

— Почему… не выключил… ток?

— Сметанкин не велел, не хотел останавливать цех. Я попал под разряд. Обгорели, д-два пальца на руке. Не могу д-держать инструмент.

— У меня… не работает… спина, — пожаловался тот, который хрипел. Чистил трубы в колодце…

— Нам нельзя работать в воде.

— Сметанкин приказал.

— Почему он не послал РБУ?

— Сметанкин сказал: РБУ посылать опасно. Колодец старый, может обрушиться. Я пять часов работал в воде… Сам не мог выбраться… Вытащили лебедкой… Я перестал сгибаться. Шипунов помазал сустав, постукал, — и я опять пошел работать.

— Шипунов хороший.

— Сегодня помогал строителям… Они уронили баку… Повредили мне спину… Я опять перестал сгибаться, и меня убрали.

По коридору легко и часто простучали каблучки.

Скрипнула дверь.

— Никого, зайдем.

— Ох!..

— Чего ты?

— Напугалась. Вон, стоят….

— Ну и пусть стоят. Это из бригады Сметанкина… Закрой дверь, а то войдет кто-нибудь из мужчин.

Щелкнула задвижка. Зашуршала оберточная бумага.

— Смотри, какая прелесть! Примерь.

— Платье придется снять.

— Снимай… Давай я помогу… Где это ты успела загореть?

— На космодроме. Целую неделю устанавливали новый локатор на сигма-кристаллах.

— Хорошо работает?

— Не очень. Не стабилизируются рефлексные токи в магнитных ловушках… Застегни-ка мне пуговочку…

У окна продолжался тихий разговор:

— Сходи к Шипунову, — сказал тот, который хрипел. — Покажи руку.

— Ходил… Д-два раза. Шипунова уже нет. Там Прохоров.

— Что сказал?

— Б-барахло… Не стал смотреть… сказал: нечего время тратить… что я старое б-барахло. Ты не знаешь, что такое б-барахло?

— He знаю… Шипунов так не говорил…

Каблучки простучали по комнате.

— Пройди-ка еще раз… Повернись… По-моему, очень хорошо. Твой размер.

— Вот здесь немножко жмет.

— Ерунда! Пуговку переставишь, и все.

— Узенький какой…

— Что ты! Сейчас все в таких купаются… Одевайся.

Зашуршало платье… хлопнула дверь, затихли в коридоре шаги.

— Шипунов не говорил, что мы б-барахло. Плохо будет без. Шипунова.

— Плохо… Сметанкин с нами работать не хочет…

— У Сметанкина РБУ…

Они замолчали надолго… В тишину пустой комнаты проникло отдаленное прерывистое гудение ультразвуковой пушки, затем грохот обвалившейся стены… еще гудение… и опять грохот.

Дверь распахнулась, вошел пожилой мужчина в белом халате, со значком инженера-кибернетика на отвороте.

— Вот вы где, горемыки! Куда вас засунули, кое-как нашел… — Он прислушался. — Почему у вас разговорные селекторы работают? — Пощелкал выключателями. — Так и есть, опять утечка по корпусу… Да, старики, плохое дело. — Он помолчал, насупился. — Комиссия требует списать вас по акту и отправить на разборку, как устаревшее оборудование. Вместо вас решено поставить РБУ — роботы биотоковые. Универсальные они, и энергии на них в три раза меньше идет, чем на вас. Поняли?

Два замасленных, закопченных робота недвижимо стояли перед ним, опустив тяжелые железные руки.

На обгоревших суставах поблескивали ярко-красные брызги расплавленной меди.

Шипунов сочувственно качнул головой, достал отвертку, подвернул стопорный винт на железном суставе.

Сунул отвертку в карман. Заложил руки за спину.

— Не подписал я акт. Взял вас к себе, на подсобные работы. А РБУ отдал Сметанкину. Привык я к вам, старики.

Он протянул руку и два раза щелкнул выключателями.

— РБ-110! — сказал он.

— Я слушаю, — отозвался тот, который хрипел.

— РБ-109! — Я… я слушаю… — запнулся другой.

— Идите в аккумуляторный цех на зарядку. А потом- ко мне…

Они шли рядом, помятые, обгорелые. Устаревшие.

Грузно поскрипывали каучуковые подошвы, позвякивали разболтавшиеся суставы.

РБ-109 шел на сантиметр позади, поэтому он остановился у дверей и пропустил РБ-110 вперед.

Стихи в эпиграфах из поэмы Е. Лучковского «Про любовь».

Голем — сказочное существо — искусственный человек, вылепленный из глины, который впоследствии уничтожил своего создателя.