Селия Фридман - Черные Земли

Он подоспел как раз вовремя. Удар меча вышел неловким, каким-то неумелым - но грубая сила отчаяния, вложенная в этот удар, отшвырнула зверя, и тот полетел в пропасть. А Дэмьен поспешил воспользоваться секундной передышкой, чтобы прийти к Хессет на помощь. Еще чуть-чуть - и мост рухнет, и тогда они все втроем будут в безопасности...

Все произошло мгновенно. Один из зверей бросился прямо на Дэмьена, вынудив его выставить перед собой меч. И хищник с разбегу напоролся на острие, однако инерция протащила его вперед, и он всей своей мертвой чудовищно тяжелой - тушей навалился на священника, швырнув его на землю. При этом Дэмьен ударился головой о камень с такой силой, что буквально ослеп, и перед глазами у него замелькали белые звезды на фоне кромешного мрака. И лишь спустя долгие-долгие секунды, спустя целую вечность мрак раскололся на отдельные фигуры - туманные и расплывчатые, и он лихорадочно всматривался в них, одновременно пробуя подняться на ноги.

Одна из тварей достала-таки Хессет, и они сплелись в смертельном объятье прямо на стволе: в солнечных лучах то и дело мелькали клыки, когти и серебристое лезвие кинжала. Дэмьен наконец встал, чтобы броситься к ней на помощь, но что-то разладилось с координацией движений, - и он упал, упал со всего маху, упал, ударившись коленями о твердую землю, и мир вновь поплыл вокруг, и он перестал понимать, где находится. Он смутно осознавал, что Хессет оседлала зверя, что серебряный кинжал раз за разом опускается, вонзаясь в обсидианово-черную плоть...

И дерево сломалось. С треском сломалось как раз рядом с тем местом, где сейчас билась Хессет. Большая часть дерева, до сих пор служившая мостом, рухнула в бездну, унося с собой последних зверей, а короткий обломок на мгновение завис, удерживаемый тяжестью Хессет и зверя, с которым она схватилась, - возникло своеобразное равновесие, но и оно продлилось недолго, и второй обломок тоже начал соскальзывать в пропасть.

- Хессет!

Она увидела и поняла, что происходит, она попыталась освободиться, но зверь не выпускал ее из лап, да и торчавшие со всех сторон ветви не давали разомкнуть смертельные объятия...

- Нет!

Ракханка судорожно шарила вокруг себя руками, чтобы зацепиться за что-нибудь, хоть за что-нибудь! Но ее выпущенные до предела когти повсюду натыкались только на дерево - на ствол и на ветки, скользкие от пролитой на них крови, и вот она сорвалась...

...и полетела в бездну.

Дэмьен метнулся к самому краю пропасти, пытаясь задержать ее. Но ветки хлестнули ему по лицу, а Хессет камнем полетела вниз, ударяясь о каменные уступы. На мгновение в непроглядных глубинах вспыхнуло радужное сияние - и Дэмьен решил было, что ракханка во имя собственного спасения прибегла к приливной Фэа. Но радужное сияние тут же исчезло, и вновь наступила кромешная тьма, из которой доносились вопли умирающих зверей.

"Нет. О Господи, нет. Только не ее. Прошу Тебя".

Боль железным обручем сдавила ему живот, когда он собрался с силой, решив прибегнуть к земной Фэа, чтобы Высветить дно пропасти. Его руки, липкие от крови, намертво вцепились в край над самой бездной, пока он - за разом раз - повторял ключевые слова заклятья. В конце концов - в ответ на его заклинания - возникло слабое свечение, а когда Дэмьен почувствовал, что рядом с ним упала девочка, когда он услышал ее плач, волшебный свет озарил всю пропасть и позволил им увидеть, что там творится.

Тела. Повсюду. Черные чешуйчатые туши вперемешку со сломанными ветвями и обломками ствола; куски розового мяса среди камней... Священник отчаянно всматривался в эту кашу, выискивая взглядом тело Хессет, пока наконец не обнаружил его на остром камне, остановившем падение. Вокруг было слишком много крови, и определить, где именно она ранена, было невозможно, но немыслимый угол, под которым была вывернута ее шея, и жуткий изгиб спины не оставляли сомнений в непоправимости случившегося.

Горе охватило Дэмьена с такой силой, что он потерял контроль над Творением, и свет погас. Вновь пала тьма. Тьма и смерть...

- Нет! - закричала девочка.

Она подскочила к самому краю, словно сама решила броситься в пропасть, но Дэмьен сгреб ее сзади за ворот и оттянул от бездны.

- Нет!

Ничего не соображая, Йенсени принялась вырываться у него из рук, как будто сражалась не со своим спасителем, а с самой Смертью. Фрагменты радужного сияния вились вокруг нее, пока она взывала к Хессет, произнося слова, которых Дэмьен не понимал, - неужели по-ракхански? Она была вне себя, она билась в истерике. Дэмьен кротко сносил все это. Она горевала сейчас за них обоих, оплакивая ужас утраты, и справлялась с этим лучше, чем удалось бы ему.

Хессет. Ее не стало. Она погибла в Избытии. Она сражалась бок-о-бок с Дэмьеном так долго, что он просто не мог представить себе, что этого больше не будет. В конце концов и у него побежали слезы, словно он только сейчас осознал тяжесть утраты. На мгновение он даже позавидовал Йенсени она в своем возрасте имела полное право горевать неистово и самозабвенно, тогда как он чувствовал себя вправе всего лишь понурить голову и позволить паре слезинок сбежать по щекам.

Какое-то время спустя девочка утихла и, всхлипывая, опустилась на колени. Тогда священник привлек ее к себе, нежно обнял. Сперва она было воспротивилась, но затем отчаянно приникла к нему, зарыла лицо в его окровавленную рубаху и горестно застенала. Неужели от нее до сих пор едва заметно пахнет погибшей ракханкой? Дэмьен, опустив голову, принюхался к ее волосам и сам на долгое время затих. Теперь они остались в Избытии одни-одинешеньки.

В конце концов боль в плече и свежие раны на животе напомнили ему о том, что надо идти дальше. Со всей нежностью, на которую он был способен, Дэмьен прошептал:

- Йенсени, мы не можем оставаться здесь.

Девочка отпрянула от него, ее личико скривилось от ярости.

- Но мы не можем оставить ее там!

- Йенсени, прошу тебя!

- Не можем!

Он отодвинул ее от себя на расстояние вытянутой руки с тем, чтобы она волей-неволей смотрела прямо на него.

- Йенсени, послушай меня. Хессет больше нет. - Он проговорил это со всею возможной мягкостью, и все же эти слова доставили им обоим жгучую боль. Он видел, как отчаянно заморгала девочка, когда он произнес эти слова, как замотала головой, категорически отказываясь смириться с самим этим понятием... но, разумеется, она все понимала. Конечно же понимала. Ее душа теперь свободна. Все, что осталось там, внизу, - это всего лишь пустая оболочка. А то, что любило тебя, и то, что любила ты... оно теперь воссоединилось с ее народом. То, что ты видела там, внизу, это всего лишь... сосуд. Она в нем больше не нуждается.

- Она нас оставила, - хрипло выдохнула девочка. - Она нас оставила.