Nik Держ - Cто лет безналом

— Самый большой, которого мне видеть довелось, вот таких размеров был, — Щербаты развел руки, демонстрируя незнакомцу длину полоза, — они больше лягухами да мушами пробавляются, а этот… Так что с товарищем-то твоим? Сильно он его?

Незнакомец качнул головой и поманил Щербатого к развалившемуся домику путевого обходчика. Щербатый заглянул в окошко. Возле самой стены лежало окровавленное тело, кое-как перевязанное тряпками.

— Шипами посек, — догадался Щербатый. — Ну тогда чародей ему не нужон — если от потери крови не откинется, покуда мы его до села довезем, бабка Маланья его на ноги поставит. Она и не таких выхаживала. Это после Морозов или Немочи маг нужон, — не переставал тараторить Щербатый, покуда они с незнакомцем грузили раненого поверх бревен на телегу, — а от обычных ран она могет. Но, родной, поехали!

Мерин, успевший немного отдохнуть и сжевать тонкий кустарник, фыркнул и потащил за собой телегу.

— Тебя как звать-величать? — спросил Щербатый нежданного попутчика.

— Зови Странником, — немного помедлив, сообщил незнакомец.

— А меня Щербатым кличут, — улыбнулся возница, демонстрируя Страннику большой зазор между зубов, за который он и получил свое прозвище. — Слушай, Странник, а ты откуда сам-то будешь? Из города?

— Из города, — согласился тот, — только смотря из какого.

— А что их много, городов-то? — не поверил мужик. — Сколько живу, о других городах как-то и не слышал.

— Уж поверь мне — есть еще на свете города, — усмехнулся Странник. — Только далеко они… Понимаешь, ваша область попала в эпицентр массированных бомбовых ударов… Окрест на тысячи миль все выжгло, а вас, странным образом, не задело…

— Чего? — переспросил Щербатый. — Это ты о войне что ли? Старики рассказывали, что раньше людей, ну как муравьев в муравейнике было… Или даже еще больше.

— А у вас в деревне остались еще те, кто войну помнит?

— Не, — мотнул головой Щербатый, — старого Векшу лет пятнадцать назад закопали, а больше таких древних стариков в нашей деревне нет. В городе, вроде, еще несколько человек осталось… А тебе зачем?

— Да так, — неопределенно пожал плечами странник, — интересно просто. Ведь мир с тех пор изменился до неузнаваемости…

— Эх, — вздохнул Щербатый, — хорошо, говорят, жилось тогда, как в сказке… Т-п-рру! — Щербатый натянул вожжи, останавливая мерина.

Рельсы раздваивались, одна ветка шла прямо, а другая сворачивала налево.

— Разъезд, — пояснил попутчику возница, — надо стрелку перевести. Видимо с «Сычей» тоже кто-то за лесом поехал.

Он навалился на ржавое металлическое коромысло, рельсы лязгнули и сместились.

— Нужно будет в следующий раз стрелку дегтем смазать, — отдуваясь, произнес селянин, — проржавела совсем. С трудом провернул. Ну все, пару верст, и приехали.

Село, ощетинившееся заостренным частоколом, стояло на вершине пологого холма. Вся растительность, когда-либо произрастающая на нем, была безжалостно вырублена, а сухая трава выжжена дотла. Насыпь железной дороги пролегала у самого подножия холма. Щербатый остановил мерина напротив села, перевел еще одну стрелку и загнал телегу в тупик.

— Разгрузим завтра, — сказал он страннику, — сейчас давай этого бедолагу к бабке отнесем.

Они взяли бесчувственное тело на руки и поползли на вершину холма. Странник заметил, что на смотровой вышке у ворот блеснул солнечный зайчик — закатное солнце отражалось в либо в бинокле, либо в подзорной трубе…

«Либо в оптическом прицеле», — подумал чужак и оказался прав.

Их остановили в десяти метрах от ворот.

— Щербатый, — окликнул односельчанина часовой, — ты кого это с собой приволок?

— Помощь людям нужна, не видишь что-ли! — честно ответил Щербатый.

— А ты точно знаешь, что это люди?

— Да люди, люди! — отмахнулся от часового Щербатый. — Чего я людя от нелюдя отличить не смогу? Давай быстрей — а то кончится бедолага!

«А ведь могут и не пустить, — запоздало подумал странник, — и будут правы! Сколь всякого сброда по дорогам шляется!»

— Щас амулет активируют, — словно услышав его мысли, сказал Щербатый, — всем миром на него собирали. Сам Влоколам его заговаривал! Ни разу амулет нас не подвел — чует он всякую заразу ходячую. На той неделе Лешка Проходимец мертвым домой вернулся, так амулет его еще на подходе раскусил…

— И? — ожидая продолжения, спросил странник.

— Как положено — осиновый кол в сердце! Святой водой спрыснули — думаю, больше не встанет… О! Открывают!

Створка толстых ворот слегка приоткрылась.

— Заходите, че встали? — недовольно произнес седобородый старец, держа на вытянутой руке большое серебряное распятие. — Скоро солнце сядет!

— Ну? — вопросительно протянул Щербатый. — Убедились, что нормальные мы?

— Убедились, — ворчливо произнес старик, поочередно прикоснувшись распятием к каждому. — Идите уж с богом, — сказал он, теряя к гостям интерес.

— Кто это? — шепотом спросил Странник.

— Староста наш, — пояснил Щербатый. — Мужик нормальный, только подозрительный немного.

— И правильно делает, — одобрил действия старосты Странник, — село целее будет. — Показывай, где твоя бабка живет.

Раненого удалось пристроить на удивление быстро. Старуха лишь спросила, когда произошло несчастье, и без промедления принялась хлопотать над незнакомцем.

— Выметайтесь, — потребовала она от гостей, — только под ногами мешаться будете! Странник покидал избу бабки Маланьи под впечатлением. Увидевший его вытянувшееся от изумления лицо Щербатый расхохотался:

— Че, удивился?

Странник не стал отрицать очевидного, а лишь спросил:

— Первый раз вижу, чтобы чужака как родного принимали! Она что, ко всем так?

— Да, — подтвердил Щербатый, — лет десять назад у нее внука шатун подрал. Сильно. Его в «Верхоянское» притащили, ну, как мы вот друга твово к нам. Спасти могли, но покуда на воротах их проверили, покуда с тамошним лекарем говорили-торговались — парень помер. А Маланья с тех пор любого хворого привечает. Разницы не делает свой-чужой… Слушай, — вдруг опомнился лесоруб, — у тебя деньги есть?

— Золото есть, серебра немного найду…

— Да кому оно твое золото нужно! — воскликнул мужик.

— Серебро пойдет, а еще можно на патроны к тарахтелке обменять…

— Что обменять? — перебил Щербатого Странник.

— Как что? — удивился мужик. — С устатку нужно принять немного, а у меня горилка дома кончилась! А за бревна еще когда заплатят… Можно конечно и в долг взять…

— Зачем в долг? Ты меня к себе на постой пустишь?

— Ну? — не понял мужик.

— Считай, что я тебе проживание оплатил. Полный, так сказать, пенсион.

— Каво полный? — Щербатый наморщил лоб.

— Не бери в голову, — подмигнул ему Странник, — а лучше — дуй за горилкой!