Хуан Мирамар - Секретный сотрудник

– Мы должны быть в Иерусалиме в точное время, – сказал он, – не раньше и не позже, – и до самого Иерусалима не произнес больше ни слова.

Они въехали в Иерусалим с запада, со стороны холмов, поросших оливами со скрюченными, бугристыми стволами и стройными растрепанными пиниями. Когда дорога поднялась на очередной холм, водитель, повинуясь многословному приказу майора, остановил джип, майор обернулся на сиденье и произнес что-то на иврите, явно обращаясь к Кузницу и его товарищам.

– What is it? [83]– спросил Кузниц.

Очнулся Лева и перевел:

– Мы здесь вас оставим. За вами должны приехать.

– Кто? – спросил Хосе.

Лева перевел вопрос майору, и тот выдал очередную длинную фразу.

– Мы не знаем, – внимательно выслушав начальство, сказал Лева.

– Тебе бы это… в Спарте или где там жить – лаконичный ты наш, – возмутился Ариель. – Кто за нами приедет? Как мы его узнаем?

– Они сами вас найдут, – ответил Лева, не консультируясь на этот раз с начальством.

Хосе возмущенно хмыкнул, снял свою каску и, вручив ее Леве, не прощаясь, выпрыгнул из «хаммера». Ариель, выругавшись себе под нос, последовал за ним. Кузниц положил каску на сиденье и сказал:

– Что ж, до свидания.

Майор козырнул, а Лева неожиданно протянул ему руку:

– Удачи!

– И вам, – Кузниц пожал протянутую руку и спрыгнул на землю.

Как только он захлопнул за собой дверцу, «хаммер» с ревом рванул с места и скрылся за поворотом.

Они стали на обочине шоссе – на противоположной стороне была скальная стенка, а с их края – крутой обрыв, отгороженный хлипкими бетонными столбиками. Под обрывом в утренней дымке на открытой в сторону Мертвого моря плоской и пустынной долине лежал Иерусалим.

– Ты что-нибудь знаешь? – спросил Хосе Кузница, когда они, как по команде, одновременно закурили. – Это же явно твоего Абдула штучки.

– Не знаю я ничего, – возмутился Кузниц и добавил, помолчав, – но тоже думаю, что тут без IAO не обошлось.

– И что будем делать? – спросил Ариель.

– Ждать, – сказал Кузниц и подошел к краю обрыва.

Он бывал уже в Иерусалиме – и тогда, в первый раз, и сейчас, когда увидел он этот город снова, испытывал он странное чувство, которое был не в силах ни назвать, ни описать. Перед ним было беспорядочное скопление некрасивых и невысоких желтых и серых домов, из которого торчал аляповатый золоченый купол мечети Аль-Акса и тоже в беспорядке были разбросаны церкви и несколько высотных зданий. И не было в этом скоплении ничего особенно живописного или поражающего взгляд, но этот город как будто говорил путнику: «Смотри! Я один такой на Земле, другого такого места на ней нет и быть не может». И путник смотрел и не мог оторвать взгляда.

Казалось, необъяснимые чары Иерусалима подействовали даже на Ариеля – он молча курил, смотрел на лежащий внизу под обрывом город и вид у него был задумчивый и, как показалось Кузницу, немного растерянный. Молчал и Хосе – потомок конквистадоров. Он постоял над обрывом, нахмурив брови, потом выбросил сигарету и сказал Кузницу:

– Странный город. Ты ведь бывал здесь уже, в чем тут дело?

Кузниц сделал вид, будто не понимает, и спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну это, – Хосе неопределенно повел рукой, – ну это все. Вроде ничего особенного, но на тебя ведь тоже действует, правда?

– Не знаю, – сказал Кузниц, – история, наверное – здесь столько всего было…

– Наверное, – согласился Хосе, но особой уверенности в его голосе не чувствовалось.

Так простояли они довольно долго, изредка обмениваясь впечатлениями от Иерусалима, но главным образом ругали свое начальство, хотя и израильским воякам тоже досталось. Ариель как раз разразился длинной и витиеватой инвективой, направленной против бюрократов всех времен и народов, когда среди проезжающих мимо них, в основном военных, машин появился черный «мерседес» с дипломатическими номерами, остановился, не доехав до них, и посигналил.

Ариель ринулся было к нему, но Хосе взял его за локоть:

– Не суетись.

И они остались на месте и молча смотрели на «мерседес». Стекла в машине были затемнены, и кто там сидит – рассмотреть было нельзя. Наконец открылась задняя дверца, из машины с трудом вылез низенький толстячок с заметным брюшком и казацкими усами, подошел к ним и, не здороваясь, спросил:

– Кто из вас Кузниц?

– Я, – ответил Кузниц и спросил толстяка, – а вы украинский атташе?

– Кто я, не важно, – отдуваясь, сказал тот, вытер лоб платком и добавил: – Двадцать ноль один. – Это был пароль.

– Надо говорить: две тысячи один, – поправил Кузниц. Это был отзыв.

– Держите, – сказал атташе, или кто он там был, протянул Кузницу пакет, который все время мял в руках, и, не сказав больше ни слова, сел в машину, и «мерседес» тут же уехал.

– Ни тебе здравствуй, ни тебе до свидания, – заметил Ариель и спросил Кузница, кивнув на пакет: – А после прочтения ты его съешь?

– Положено, – ответил Кузниц и разорвал пакет.

В толстом пакете оказался единственный листок бумаги, на котором было написано несколько строк корявым неряшливым почерком.

– На этом месте, – прочитал Кузниц, – в одиннадцать утра по местному времени вас заберет minivan с желтыми израильскими номерами. Дальнейшие инструкции – у водителя. Пароль: «двадцать ноль два», отзыв: «надо говорить – две тысячи два». – Подписи не было. Кузниц отдал листок Хосе, тот пробежал его глазами, пробормотал испанское ругательство и передал Ариелю.

– Что значит minivan? – спросил Ариель.

– Фургончик такой, микроавтобус, – ответил Хосе и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: – А пароль и отзыв на каком языке?

– На английском, наверное, – предположил Кузниц, – впрочем, скоро выяснится – уже без пяти одиннадцать.

Скоро выяснилось, что пароль был на русском, – его с типичным московским «аканьем» произнес водитель Серега и дополнил скудной информацией, которая вкратце сводилась к тому, что он должен доставить их в гостиницу «Холидей Инн», где им заказаны номера, и там они должны будут связаться с кем надо по электронной почте – он передал Кузницу карточку с адресом.

Все эти сложные передачи и перемещения, пароли все эти и отзывы кого угодно могли вывести из себя, но бравые комбатанты, как это ни странно, всю дорогу мрачно молчали и также молча разошлись по своим номерам, предоставив Кузницу искать Интернет и получать дальнейшие инструкции.

Кузница все эти секреты раздражали не меньше, но делать было нечего – армия есть армия и приказы не обсуждают. Правда, он решил не спешить с выяснением своей и ребят дальнейшей судьбы, а сначала принять душ и позавтракать, а уж потом, после чашки крепкого кофе, можно этой самой судьбой и поинтересоваться. Армейская жизнь научила его не только подчиняться приказам, но и никогда не спешить с их исполнением – приказ-то ведь и отменить могут, а ты его взял и исполнил, как дурак. И он пошел в кафе.