Олег Таругин - Сны разума

– Кстати, спасибо, – не замечая моего душевного смущения, продолжил контрразведчик, – если б не ты… короче, просто спасибо!

– А Коля? Сержант Баков? – связав наконец одно с другим, осведомился я, припомнив последовательность событий. – Живы? Они ведь где-то рядом с нами были?

– Да живы, живы, – довольно осклабился Анатолий Петрович, – сержант-то человек привычный, вовремя среагировал, да и бронекомплект помог. А Клауса наше дерево спасло… перед тем, как испариться. Приняло на себя основной удар, а его в сторону отбросило, «за пределы контура», как Даниил объяснил. Обожгло, конечно, так ведь и мы с тобой тоже… – Сидящий рядом со мной на корточках полковник передернул плечами под обгорелым «броником». Обгорел, конечно, не сам бронежилет, а матерчатый чехол на нем.

– А я? – не в силах отвести взгляда от его попорченной амуниции, задал я самый идиотский из возможных вопросов.

– Ну и ты жив, ясное дело, – хмыкнул Анатолий Петрович, – спину только немного обожгло, волосы опалило, ну и руку, которой ты мне глаза прикрыл… Кстати, еще раз спасибо! Всегда боялся ослепнуть. Честно. И откуда узнал?

– Оттуда, – мрачно буркнул я, садясь с помощью полковника. Куртки на мне отчего-то не было, только вытянутая из-под ремня футболка. Осторожно пошевелив лопатками, я попытался оценить степень собственных повреждений, но спина, как ни странно, практически не болела, лишь кожа немного пекла и чесалась, словно у дозагоравшегося до ожогов неосторожного пляжника.

Потрогав непривычно жесткий волосяной «ежик» на затылке (пустяки, отрастет… если выживу, конечно!), осмотрелся, насколько позволяла одеревеневшая шея. На месте поваленного дерева красовалась овальная выжженная проплешина, обрамленная раскиданными взрывом дымящимися обломками и щепой. Комель же вовсе исчез – «испарился», как выразился полковник, – вместе с корнем, некогда нависавшим над спасшей нас ямой. Чуть в стороне на земле виднелось еще одно угольно-черное пятно выгоревшей травы. Большего я рассмотреть не мог, а мысль о том, чтобы встать, меня отчего-то совсем не радовала.

Сидящий рядом Коля, чумазый, будто всю ночь разгружал уголь, с готовностью протянул мне фляжку, предупредив:

– Только осторожно, Виталий Игоревич, спирт это. Но тащ полковник разрешил, говорит, при ожогах полезно!

– Угу, ясное дело, полезно, – саркастически хмыкнул я, тем не менее принимая емкость. – Ожоговую поверхность, блин, обрабатывать.

Глотнул, сдавленно хекнул и, выждав пару секунд, запил водой из второй протянутой фляги. Классический врачебный напиток – спирт – я пить не любил. Уметь умел, но не любил. Тем не менее скользнувший по пищеводу огненный комок привычно взорвался в желудке океаном блаженного тепла. Ну, пожалуй, ради снятия стресса…

Возвращая капитану фляжку, я удивленно замер, глядя на собственную кисть – ту самую, которая по идее должна была обгореть сильнее всего. Кожа, конечно, покраснела и приобрела какой-то нездоровый малиновый оттенок, но ни ожоговых волдырей, ни чего-нибудь еще более неприятного не было.

Заметивший мое удивление полковник пояснил:

– И со спиной у тебя тоже ничего страшного, спасибо нашему космическому сержанту. – Контрразведчик кивнул в сторону Бакова, с задумчивым видом стоявшего в нескольких метрах. – Сначала он нас обоих своей супераптечкой попользовал, потом тебе спину и руку какой-то противоожоговой гадостью из баллончика обрызгал. У них, оказывается, в десантный комплект первой помощи не только аптечка входит, но и еще куча всего… интересного. – По тому, как он произнес последнее слово, я понял, что полковник уже прикинул, в какую именно закрытую лабораторию ФСБ это самое «интересное» поступит для изучения.

– Постой, это сколько ж я так… валялся?!

– Немало, полчаса почти. Ну, это, считая с того момента, когда по нам вжарили – не мог же я тебя сразу наружу вытащить, пришлось ждать, пока наши ребятки ихних победят…

Баков, услышав, о чем мы говорим, чуть прихрамывая, подошел к нам:

– Спина не болит? Первое время немного кожу будет стягивать, это из-за пленки геля. У меня два раза сильные ожоги были, потому и знаю.

– Да нет, нормально все… – Я еще раз передернул плечами. – Спасибо, Даниил. Чем это нас так?

– Да не за что. А вот чем? – Десантник хмыкнул. – В том-то и дело, что плазменным импульсом из точно такой же штуковины. – Он подкинул свою «вышку», уложенную цевьем на локтевой сгиб левой руки. Правая рука плетью свисала вдоль туловища: похоже, всерьез пострадали не только мы с полковником. – Широкофокусным и на максимуме мощности, – счел нужным пояснить сержант, – от узкого контура такого взрыва и ожогов бы не было. Плюс дерево помогло, большая часть импульса ушла как раз на его деструкцию. А вообще, хорошо, что он из динамики не засадил, там гранаты с кумулятивным эффектом и внутренним осколочным блоком, от них даже наши бронекомплекты не всегда спасают. А вам с господином полковником и пары осколков бы хватило…

– Даниил, – оборвал объяснения Бакова полковник, – не торопись. Виталий Игоревич ведь еще ничего не знает.

– А, ну да, – смутился сержант, – вы расскажете?

– Лучше уж покажу, – криво и как-то не слишком весело усмехнулся полковник. – Игоревич, встать сможешь?

– Смогу, – без особой уверенности кивнул я, цепляясь за протянутую фээсбэшником руку. Коля подхватил меня с другой стороны, помогая подняться. Немного кружилась голова, но в остальном ощущения были вполне сносными. По крайней мере, для впервые в жизни контуженного человека, еще позавчера искренне считавшего подобные развлечения чем-то нереально далеким, из области кинобоевиков или выпусков вечерних новостей.

Убедившись, что я твердо стою на ногах и валиться в обморок не собираюсь, капитан убрал руку. Сделав пару шагов, я не спеша огляделся. В принципе никаких особых изменений на превратившейся в поле боя тропе не произошло. К замеченным ранее ожогам-проплешинам прибавилась еще парочка, а в одном месте земля была разворочена взрывом гранаты. Гладкие серо-коричневые стволы буков кое-где белели свежими пулевыми сколами, под ногами жизнерадостно поблескивали латунные цилиндрики стреляных гильз. Больше всего – кроме нашего разнесенного в щепу выворотня, естественно – не повезло тому самому приметному валуну. Раненый колобок больше раненым, собственно, не был, скорее уж «убитым». Огромная каменюка, пролежавшая здесь сотни тысяч лет, ныне была расколота плазменным ударом на три неравные, оплавленные части. На самом крупном обломке почившего «колобка» сидел майор с наспех замотанной бинтом головой, меланхолично набивая патронами запасной магазин. Стоящий в метре Гвоздь что-то негромко рассказывал, эмоционально жестикулируя кистями рук, возложенных на висящую на груди винтовку.