Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Спасти чужого

Татьяна. Сильвия, а откуда вы знаете свою резервную личность?

Сильвия. Это не полнообъёмная личность, а профессиональный сервис-пак. А что у меня резервное полное – я, естественно, и не представляю. Пока ещё до него не доходило.

Татьяна. Понятно... Ну, чтобы не интриговать зря, скажу: двигательный отсек вскрыл Глеб – после того, как уложил доктора Голубовского в магниторезонансную камеру. Проследить, что он делал внутри отсека, невозможно...

Сильвия. Забавно. А мне смутно казалось, что это была я. Такой... как бы сон. Значит, вещий. Типа, придётся чинить.

Татьяна. Что существенно: Глеб в своей прощальной записке ни словом не упомянул о том, что он сделал с двигателями. А ведь он был уже здоров. Но при этом под воздействием спасателя. И я подозреваю, что если мы его разбудим и спросим, он этого эпизода не вспомнит.

Фридрих Голубовский. Должен сказать, что у Глеба самый благоприятный из всех из нас анализ крови. Не то чтобы хорошо, но так... не вызывает тревоги. И гормоны почти в норме.

Татьяна. Это вы к чему?

Фридрих. Ну... С одной стороны, спасатель толкнул Глеба к нескольким попыткам суицида. С другой, он оказывал на Глеба безусловно терапевтическое действие. С одной, это он – наверняка, он – каким-то непонятным мне способом натолкнул Глеба на идею, как вылечиться от нашей энцефалопатии и вернуть нам рассудок. С другой, на какое-то время он отключает Глебу мозги и заставляет что-то сделать с двигателями. Вот, собственно...

Татьяна. Фриц, вы говорите так, как будто считаете, что этот спасатель – разумен?

Фридрих. Кхм!.. Я же это говорю с самого начала. Разумен в каком-то общем смысле, или это элементарный носитель распылённого интеллекта, или достаточно сложно запрограммированный микробот...

Бернар. Фриц! А где тело того паразита, которого...

Фридрих. Вот. И я о том же. Я не помню, командир.

Татьяна. До официальной передачи функций командир здесь я.

Фридрих. Понял, командир. Как прикажете обращаться к бывшему командиру?

Татьяна. Доктор, я вас прошу не ёр... о-ох... извините...

(Звуки общего замешательства.)

Бернар Кристиансен. Для протокола. Я Бернар Кристиансен, по триггеру 2Б – чрезвычайный комиссар Агентства внешней безопасности. Объявляю этот корабль и планету Близнец зоной потенциально опасного контакта. Прошу всех представиться.

Татьяна. Татьяна Сиверская, ксенолог.

Фридрих. Фридрих Голубовский, врач-ксенопатолог.

Малга. Малгожата Кац, военный советник.

Сильвия. Сильвия Кобчик, бортинженер.

Бернар. Ещё один член экипажа – в изоляторе, другой – заморожен... Командно-административные функции возвращаются ко мне. Татьяна, спасибо, вы неплохо справились в критической ситуации. Смена личностей обусловлена срабатыванием триггера 2Б: «Подозрение на неподготовленный тесный контакт с внеземным разумом». Фриц, насколько я понимаю, у вас личность осталась прежней, просто установился сервис-пак?

Фридрих. Именно так, командир.

Бернар. Тогда продолжайте.

Фридрих. Дело в том, что операцию я делал в том беспамятстве... предлагаю назвать состояние, в котором мы находились после высадки, «дисхронией».

Бернар. Лучше «синдром Голубовского».

Фридрих. Благодарю, но нет. Синдром ещё не описан, возможно... В общем, суета это. Дисхрония, и всё.

Бернар. Док сказал «в морг»...

Фридрих. Именно. Я не помню, куда дел препарат. Боюсь, что просто выбросил в лоток с использованными материалами.

Бернар. А лоток...

Фридрих. Скорее всего, отправил в утилизатор.

Сильвия Кобчик. Так, подождите! Если Глеб в отключке, а его ведёт эта тварь, которая в нём, а тварь не знает схемы корабля, но её тянет к... ну, к той, которую Фриц выкинул... то он как раз и упирается в дверь двигательного отсека – потому что она вот, как раз на прямой от бытовки к утилизатору! – открывает, входит, понимает, что это тупик, выходит... А дальше он куда пошёл? Вниз?

Татьяна. Нет. Он постоял и пошёл обратно.

Бернар. Я думаю, нам так или иначе придётся Глеба разбудить... Сильвия, прямо сейчас идите и займитесь дальнейшей проверкой двигателей – я записал, на чём остановился, работайте. Мне всё-таки не верится в то, что двигатели можно испортить голыми руками. Фриц, а вы...

Фридрих. Командир. Или комиссар. Как правильнее? Я всё не могу договорить. Я отпрепарировал ткань спасателя, которая осталась в теле Скотта, сделал элементарный анализ...

Бернар. Совпадает по молекулярному составу с химерами?

Фридрих. Нет, командир. Не совпадает абсолютно. Вообще неотличима от нас, от наших тканей. Те же аминокислоты, те же нуклеотиды...

Бернар. Тогда, может быть, это был просто нерв?

Фридрих. Звёздчатого сечения и с просветом внутри? Не смешите мои тапочки, комиссар.

Бернар. Как такое может быть?

Фридрих. Единственное объяснение, которое я не считаю притянутым за уши, такое: спасатель строит свою систему управления носителем из тканей самого носителя. Во-первых, это позволяет избежать иммунного ответа организма, во-вторых...

Бернар. Док, это приближает нас к ответу на вопрос «что делать»?

Фридрих. Нет.

Бернар. Тогда я прошу всех присутствующих высказать своё мнение вот на какую тему: учитывая всё, что с нами произошло, как вы полагаете, мы вступили во взаимодействие враждебное, или дружественное, или нейтральное? Малгожата?

Малгожата. Скорее нейтральное.

Фридрих. Скорее дружественное.

Татьяна. Нечто четвёртое. Примерно так: этот разум не опознал в нас партнёра. Мы для него явление природы, феномен биосферы...

Бернар. Почему вы так думаете?

Татьяна. Мы же его не опознали. Вернее, опознали, но очень не сразу.

Бернар. Ну да, ну да... Док, эти бактерии-химеры – они относятся к аборигенальной флоре?

Фридрих. Нет, конечно. Здешняя цивилизация не дошла до создания искусственных организмов.

Бернар. Почему искусственных?

Фридрих. Ну – химера же! Вы когда-нибудь где-нибудь слышали о природных химерах? Абсолютный нонсенс, химеры не могут образоваться в природе...

Бернар. То есть и бактерии искусственные...

Фридрих. Ну так я о чём битый час толкую! Малга, ты-то что молчишь? Ты же биолог, чёрт тебя побери!..

Бернар. Она уже не биолог... Значит, получается что? Что эти червячки – или как мы их назовём? – вывели бактерий-химер, которые полностью уничтожили здешнюю цивилизацию... но при этом зачем-то пытаются спасти нас? Не складывается...

Татьяна. Вовсе не обязательно, что бактерий вывели червячки. И уж совсем точно то, что бактерии эти – не оружие.

Бернар. У вас есть версия? Давайте.

Татьяна. Предположим, что бактериальное загрязнение было непреднамеренным. Несчастный случай. Катастрофа. Население гибнет... ф-ф-ф-ф... Слушайте! Мы все ослы. Эти червячки – такие же инопланетяне здесь, как и мы. Это объясняет, почему есть следы только одной – гуманоидной и примитивной – цивилизации. Потому что другая – развивалась не здесь. Не на этой планете. И когда они поняли, что случилось... Ну, теперь мы знаем, что надо искать!