Раду Hор - Путь к звездам

Сквозь прозрачные стены была видна углубляющаяся в недра сателлита сеть коридоров, которые вели от одного здания к другому.

— Войдемте через главную астрономическую обсерваторию, — предложил академик Белов, когда они подошли к огромному куполу, из которого виднелись подзорные трубы, трубки радиотелескопов и другие аппараты.

Спустившись на несколько ступенек, они проникли в помещение средней величины и округлой формы. Председатель повернул железный штурвал, и внешняя дверь герметически закрылась за ними. Послышался легкий свист воздуха, притекавшего сквозь несколько отверстий, проделанных в стене. Минуты через две они уже смогли снять с себя защитную одежду-

Выйдя из шлюзового отсека, путешественники попали в длинный коридор, спускавшийся вглубь искусственного спутника Земли. Движущийся ковер, установленный здесь, пришел в движение и, как конвейерная лента, увлек астронавтов в обширное, ярко освещенное флуоресцирующими пластинами помещение.

Здесь их уже ожидали делегаты всех исследовательских учреждений Гепты. Всем им не терпелось пожать руки отважным путешественникам и пожелать им успеха. Они с удовольствием приняли приглашение к столу, где все блюда были приготовлены из продуктов оранжереи летучего острова.

Как и следовало ожидать, центром разговоров была экспедиция «Дерзновенного». Делались всевозможные оценки, гостям надавали множество советов, их расспрашивали, просили подробно рассказать о постройке и оборудовании ракеты и о маршруте экспедиции.

Из группы сидящих за столом поднялся хорошо сложенный человек с седеющими волосами и высоким лбом. Его миндалевидные глаза с минуту внимательно оглядывали группу гостей астронавтов.

— Мы, 826 человек — жителей искусственного сателлита Гепты, — начал он, — будем ежеминутно думать о вас, пока продлится ваше путешествие, и с нетерпением ожидать момента, когда вы вернетесь с ракетой, полной астральных растений, животных и минералов с других планет и богатым запасом фотографических снимков и кинофильмов, заснятых «на местах». Ваши исследования обогатят науку, внесут новые элементы в понимание физических, химических и биологических процессов, пополнят наши знания в области астрономии, геологии и минералогии.

Я подымаю свой стакан за полный успех этой экспедиции, — закончил свою приветственную речь известный астробиолог, профессор Лиу-Чен.

— Какой завидный оптимизм! — сказал довольно громко, так чтобы его слышали, Джордже Скарлат. Его сосед, известный ученый Штефан Корф, с удивлением взглянул на него.

Это был старый знакомый профессора, с которым он работал по построению трансокеанических пассажирских ракет. Хотя и отличный техник, Корф постоянно грешил отсутствием инициативы и смелости.

Как главного механика искусственного сателлита, его можно было встретить везде и всюду. На руке у него постоянно болтался аппарат с большим циферблатом, напоминавший огромные часы, на котором несколько стрелок указывали точную позицию летающего острова.

— Так тебе кажется преувеличенным оптимизм, с которым люди глядят на вашу экспедицию, Джордже? — спросил он его шепотом.

— Я думаю! У меня для этого есть хорошо обоснованные мотивы. Постой, я тебе сейчас объясню…

— Не надо. Я читал прения, развернувшиеся в чрезвычайной комиссии. Наш местный орган печати полностью опубликовал их. Должен сказать, что твои возражения были вполне обоснованы…

— Послушай, Корф! Это далеко еще не все. Здесь речь идет об этой бессознательной, детской отваге, которая не желает сообразоваться с нынешним уровнем науки и техники. Я, например, не верю в возможность осуществить все намеченные планетные этапы. И факты не замедлят доказать мою правоту…

Бутару, окруженный группой исследователей искусственного сателлита, подошел к обоим ученым.

— Товарищ Скарлат, — сказал он, — позвольте вам представить нашего ценного союзника, инженера Аруниана, руководителя станции связи спутника, который будет постоянно сноситься с нами. Он ждет не дождется, когда наша экспедиция подаст первые вести с Марса.

— Рад с вами познакомиться, товарищ инженер. Но я не совсем уверен, что вам придется принимать подобную передачу. Я немного сомневаюсь, чтобы мы достигли всех объектов, предусмотренных в проекте экспедиции.

— Как, товарищ Скарлат, — удивился Аруниан, маленький человек с седой головой, — вы сомневаетесь?

— Сомневаюсь. И я говорю это вполне искрение… Впрочем, и товарищ Корф того же мнения.

— В самом деле, товарищ Корф? Это ваша точка зрения? — спросил удивленно Аруниан.

— Да, да! — поспешно ответил Корф. — И возражения товарища Скарлата кажутся мне очень серьезными!

Теперь в разговор вмешался и Матей Бутару.

— Товарищи, я неоднократно уже выражал свое мнение и не стану повторяться. Все же, некоторые обстоятельства ясны для всех. Если бы ученые шли только торными дорогами и были бы лишены смелости, они никогда не открыли бы природу атмосферного электричества и не совершили бы первых межпланетных полетов.

— Правильно, товарищ Бутару! — послышалось несколько голосов вокруг него.

— Вот это действительно сказано от всего сердца, — заметил академик Белов, как-то особенно дружелюбно взглянув на молодого астронома.

Скарлат ничего больше не сказал. Он стоял, задумчиво покусывая губы.

Между тем все поднялись из-за стола. Инженер Аруниан пригласил путешественников посетить станцию связи с ракетой.

— Мы не станем больше подыматься на поверхность, товарищи, чтобы не одевать снова защитной одежды, а пройдем подземными коридорами.

Эскалатор довел их до самого центра искусственного сателлита. После полуминутного спуска они попали в особенно интересное помещение. Здесь, на шестидесятиметровой глубине, под верхней платформой сателлита, находился обсервационный пункт, оснащенный мощными оптическими аппаратами, устремленными на Землю.

Здесь была и кинокамера, связанная с радиопередаточной станцией, находящейся на поверхности сателлита. При помощи их на Землю передавались на радиотелевизионные посты цветные и рельефные снимки земного шара, заснятые с Гепты.

Аппараты были установлены на огромной прозрачной пластине, которая заменяла здесь нижнюю платформу сателлита на расстоянии свыше ста квадратных метров. Это было одно из тех окон, которые путешественники заметили еще из ракеты.

Ступая по этой прозрачной поверхности, под которой зияла бездонная пропасть Вселенной, на человека невольно нападал панический ужас. В первый момент он видел свое собственное отражение, падающим в бездну. И впечатление это было настолько сильно, что многих охватывало головокружение, и они теряли равновесие.