Анатолий Радов - Студия «Боливар»

Меня удивило то, о чём говорит Алекс.

— А мы что выберемся? — спросил я осторожно, надеясь, что Алекс уже давно придумал, как отсюда выбраться, и только и ждал вот такого момента, когда во мне уже нельзя сомневаться, и можно рассказать всё, как оно есть.

— Сейчас я верю в это больше — туманно ответил Алекс — Вставай, нужно дойти до шалаша. Время света может начаться в любую минуту.

— И что? — спросил я. Подниматься абсолютно не хотелось. Я общупывал прокушенную икру, пытаясь понять, насколько серьёзна рана, и по количеству липкой жидкости определил, что ничего супер смертельного нет. Хотя, со мною уже случалось такое.

Как-то в пору весёлой юности, находясь в приличном опъянении, я случайно перерезал себе вену краем железного листа. И всё никак не мог понять в темноте, почему это у меня левая сторона рубашки и левая штанина такие мокрые. Чё за фигня, пьяно думал я, идя в комнату. А когда я включил свет…

Здесь же свет включить было нельзя, но это, наверное, и к лучшему. Там, включив свет, я испытал офигительный шок, и увидеть свою икру, от которой откушен кусочек мяса, мне сейчас не хотелось. Пусть она там хоть вся истечёт, чёрт с нею, но увидеть, это сейчас выше моих сил.

Я медленно поднялся и мы двинулись дальше.

— А причём здесь время света? — спросил я.

— Ты чё, не врубаешься?

— Во что?

— Утром этот пастырь Инри со своими овечками придёт проверить, сожрали тебя крысы, или нет.

— А что ему помешает подумать… — начал было я, но осёкся.

— Дошло? — спросил Алекс.

— Угу — буркнул я.

Конечно дошло. Помимо нескольких крысиных трупов, там осталось ещё множество улик, свидетельствующих против того, что крысам довелось славно попировать. Слишком мало крови, развязанная верёвка, да и крысы не собаки, хотя и тявкают почти так же, и кости вряд ли стали бы жрать.

— Надо было верёвку забрать — сказал я.

— Чёт я не подумал — ответил Алекс — Ты знаешь, там не до верёвок было. Этих тварей же не меньше сотни вокруг тявкало.

Я улыбнулся. Когда мы бежали, я подумал, что крыс с полтинник, сейчас Алекс назвал цифру сто, а когда я начну рассказывать об этом своим внукам, я начну примерно так — полтысячи крыс окружили нас… Главное, добраться до того момента, когда у меня будут внуки. Хотя…

— Слушай, Алекс — вдруг спросил я — А здесь женщины могут рожать?

— Эт ты к чему? — голос Алекса прозвучал удивлённо.

— Да так, что-то вот подумалось.

— Ну, не знаю. Вряд ли, наверное. По крайней мере, пока я тут нахожусь, ещё никто не родил. Хотя подозреваю, что Инри и Мария милуются.

Милуются, блин. Лёгкая улыбка тронула мои губы. Надо же, не трахаются, не сексом занимаются, и даже, не жахает Инри эту самую Марию, а именно милуются. У меня прямо в груди пробежала волна ностальгии по тем временам, когда слово трахнуть обозначало — ударить. Но в те временя я был ещё маленьким, и мало что помнил. Но, судя по лексикону, времена и в самом деле были понаивней и поэстетичней.

— Так ты зачем об этом? — переспросил Алекс.

— Да вот подумал, если мы всё же не выберемся, что тогда насчёт продолжения рода?

Алекс рассмеялся.

— А-а, понял, ты насчёт Алины?

— Что насчёт Алины? — настороженно спросил я.

— Ну, можно ли будет с нею потомством обжиться? Я прав?

Тьфу ты, чёрт. Я уж подумал, что он знает о том, что мы с Алиной перепихнулись. Перепихнулись, вот ещё словечко, характеризующее новое время. И это я его подумал? Об Алине?

Мне стало стыдно. Стыдно перед нею. Дитя своего времени, разучившийся называть любовь любовью. Сплошное траханье, господи, а может к чертям собачим тот мир? Может остаться в этом? Попробывать стать самим собой здесь, без этих бесконечных реклам, разбавленного пива и всех этих траханий и экономических кризисов. Может научиться обыкновенной любви вместе с Алиной, или скорее всего — у Алины? Уйти с нею по дороге и где-нибудь, там, жить. Вечно жить. Вдруг и с пресловутой вечной любовью получится?

— Я не об Алине — поспешил я оправдаться — Просто интересно стало.

— Ну, если просто… тогда зачем? Ты подумай, для чего всё это потомство? Чтобы передать часть себя, прежде чем умереть. Каждому ведь есть что передать. А если люди бессмертны, то и передавать не обязательно. Просто живи и копи.

— Это ж не деньги — усмехнулся я.

— Деньги это что? Ценность. Гены то же самое. Та же ценность. Так что, суть одна.

— Странно как-то.

Я попытался понять, зачем я произнёс последние два слова, но Алекс вдруг остановился, и я налетел на него.

— Что такое? — резко спросил я.

— Запах золы — тихо сказал Алекс.

— Ни хрена себе — буркнул я — Ты чувствуешь запах золы?

— Так прёт же. Тут костёр двадцать два года горел.

Я глубоко вдохнул носом и тоже почувствовал. Так пахло из печи, которая была в доме моей бабули.

— Значит мы пришли?

— Так, где это сраное бревно — сказал Алекс.

Алекс отыскал бревно быстро, и присел на него. Я позвал его в темноте, но он не откликнулся. Наверное, решил поприкалываться, и я потратил минут пять, прежде чем нащупал руками холодное, слегка мокрое дерево.

— И что дальше? — спросил я, усевшись рядом с Алексом.

— У меня есть кое-какие мысли по этому вопросу — с каким-то кривлянием проговорил Алекс, хотя возможно мне только так показалось.

— Вообщем рассказывать много, и нужно успеть до начала времени света. Потом у тебя будет примерно пара часов до того, как здесь появится Инри со своими дебилами. И знаешь, что они постараются сделать?

— Наверное ж, закончить то, что не доделали. А может, давай мы их, а?

— Знаешь, в том мире я думал, что я плохой человек — сказал Алекс — Я думал, если в моей голове появляются мысли о том, чтобы убить того, кто нанёс мне обиду, то значит я и в самом деле могу это сделать. И всё что меня удерживает, это нежелание лишиться свободы. Понимаешь, я думал, что если бы не все эти менты, суды и прочая власть, я бы точно кого-то грохнул. Но оказалось, что дело обстоит не так, и не совсем уж я плохой, чёрт подери. Когда я оказался здесь, у меня появилось желание замочить это очкастого гуру, но я не смог. Представляешь. Я не смог его убить. Крыс, пожалуйста, хоть сотнями. А вот человека… Вообщем, Инго, никогда не говори о том, о чём не знаешь. Ведь ты же не знаешь, сможешь убить, или нет? Правильно?

— Правильно — согласился я.

— Тогда оставим все глупые планы, и поговорим о деле. Ты же помнишь, я обещал рассказать тебе всё, что знаю?

— Ну?

— Слушай. Когда я попал сюда, здесь ещё был Первый. Я тебе уже говорил об этом. Я как и ты, не прижился в деревне, и пришёл сюда. Первый научил меня охотиться на крыс и через несколько дней ушёл. Вообщем, туда, по территории Боливара. Он хотел отыскать режиссёра. Странный был этот Первый. Он мне как-то сказал, что режиссёр не выполнил данное ему обещание, и что у него свои счёты с ним. Он говорил, что режиссёр что-то там украл у него, и он понял почему украл. Да и выглядел он чудаковато. Полноватый такой и невысокий, с прогрессирующей плешью над лбом. Лет ему за сорок было, и глаза сумасшедшие немного, с некоторой маслянностью.