Райдо Витич - Зелёный патруль

Воздух влажный и жаркий до духоты, насыщенный запахами испарений, гниющих растений, застойной воды, доносившейся с легким ветерком именно от хвощового леса, намекал, что он хранит более печальные и опасные тайны, чем может показаться изначально.

Тихо. Океан спокоен и темен, безграничен. Такое ощущение, что есть только он и полоса суши уже занятая хвощем, а больше ничего и никого. Потому что все остальное здесь неуместно и неприемлемо и будет отвергнуто, изгнано или принято лишь в рациональном качестве.

— Выходит, мы в полной заднице мезозоя.

И вдруг с тихим шелестом разрывая тишину, на песок почти перед группой шлепнулось нечто. Противное членистое тело с щупальцами выростами, две пары крупных крыльев и третья маленьких, два огромных глаза и три маленьких, и ко всему этому счастью природа добавила мощную устрашающую челюсть.

— Стрекоза, блин, — передернуло Акима. Мужчина достал пистолет. Остальные бойцы встали рядом, образовав полукруг обороны для Ивана и Николая, что приводили в себя Станиславу.

— Вот что не люблю, — заметил с шипением Сван, пристально с брезгливостью и опаской наблюдая за насекомым. — Так это карбон, мезозой, юрский период, каменный век, палеолит, неолит, древние, средние века, эпоху Возрождения, времена капитализма, социализма и социал-дарвинизма, демократического капитализма.

Ян нахмурился, складывая услышанное и, выдал сакраментальный вопрос:

— Что не вошло в список?

Товарищи дружно уставились на него, будто это не Сван, а именно Пацавичус фигню сморозил.

В это время Стася наконец пришла в себя и даже чуть изменила цветовую гамму лица — просто побелела.

— Стасенька, — начал тихо и вкрадчиво вещать Иван, придерживая ее, чтобы не упала. — Вернемся домой, знаешь, что я с тобой сделаю?

— Э-э-э…а…

— Я тебя спишу! — рявкнул, не найдя нового аргумента воздействия. Стася встала и отрицательно качнула пальцем: ничего подобного! Яснее она выразиться пока еще не могла. И стоять тоже — ее штормило и заваливало на бок. Вернуть координацию помогла чудовищная животина, идущая на них прямо из океана. Стеклянный взгляд, морда змеи, шипастый огромный панцирь из костяных пластин — все это медленно и натужно выбиралось на берег, загребая песок когтистыми лапами.

— Черепаха, — пискнула Стася.

— К нашей девочке вернулась речь, — улыбнулся ей Иван и скорчил жуткую рожицу. — Все? Можно двигаться?

А Стася уже двинулась — подальше от прапрапрабабки упомянутой черепахи, что, наплевав на занятый пляж, ползла и ползла, наступая на гостей.

Группа перебазировалась ближе к скалам и начала совещание:

— Три трассера пропали где-то здесь.

— Вряд ли мы их найдем, — с «оптимизмом» заметил Аким, намекая: а не пора ли ребята уже и домой. Прогулка была томной, спасибо, но пора и честь знать.

Но его чаяньям не дано было сбыться.

— Найдем. Это наша задача, — заявил командир. — Трасса не стабильная, поэтому связь неустойчивая. Приказываю быть максимально внимательными, из зоны видимости друг друга не исчезать, слушать эфир, если возьмется волна, обязательно передать координаты и попытаться наладить «зеленку». Выжить в этих местах тяжело, но возможно. Будьте осторожны. Спать скорей всего не придется, путь прохождения самый паршивый: болота, пески, скалы, насекомые, рептилии всех мастей. Собрались ребята. Для начала прочешем скалы и береговую линию этого квадрата.

Патруль, настороженно оглядываясь и переглядываясь, двинулся в сторону разлома и камней. Реликтовая черепаха тупо посмотрела им вслед и потащила свой тяжелый панцирь дальше.

Чем ближе к скалам, тем меньше песка. Вокруг все было усыпано ракушками, скала облеплена ими со стороны океана до самой верхушки. Одни присосались к камню намертво, другие ползли упорно вверх или в сторону по уже умершими и живыми сородичам. Создавалось впечатление, что камень шевелиться, кипит.

Патруль оглядел почти вертикальную стену, соображая, как бы на нее взобраться и при этом не быть затоптанными моллюсками, и пришел к выводу, что лучше не мучиться, а пустить стрелы, закрепиться и подняться. Так и сделали.

Подъем был весьма опасным. Камень под ботинками крошился, видимая опора при прикосновении превращалась в песок, но какие-то вкрапления оказывались крепче гранита и грозили устроить обвал. Когда последний боец забрался на покрытый желто-зеленым мхом склон и стрелы вернулись в пазы на пистолетах, команда уставилась вдаль, зачарованная открывшимся видом.

Хвощи всех мастей, папоротник и плауны с высокими стволами, покрытыми рубцами, огромные столбы с вихрастыми куполами, заросли палок, похожих на бамбук, только с мохнатыми вытянутыми кистями на концах, тонкие высокие стволы с развесистой кроной из длинных листьев. Густые заросли всего этого перемежались с мутной гладью воды, из которой торчали то коренья хвощей, то зонтичных растений, мшистыми буграми и листьями. Куда не глянь — везде густота лесного массива. Только скальный хребет продирался через эту чащу, уходя далеко к горизонту, как хвост диплодока извиваясь среди яркой, буйной зелени. Далеко на конце «хвоста» еле угадывались силуэты буро-серых гор.

— По хребту идем, — постановил Иван.

Мудрое решение, — кивнула дружно команда и двинулась цепью по каменистой насыпи.

Из зарослей то и дело выныривала какая-нибудь особо жуткая, жужжащая дрянь, слышались звуки то ли чмоканья, то ли чавканья, шлепки и резкий стрекот.

Две ящерицы со сплюснутыми головами гревшиеся на солнышке на валуне, даже не обратили внимания на проходящим мимо людей.

Под ноги Стаси нырнула огромная сороконожка и, женщина, взвизгнув от неожиданности, отпрянула и впечаталась прямо в Чижа.

— Осторожно, — придержал ее тот. — Боишься насекомых?

— Как все женщины, — ответил за нее Аким, проходя мимо и, с хрустом раздавил сороконожку ботинком. Стасю передернуло.

— Возьми жвачку, — кинул ей кубик Иштван. — Мутить от этих тварей не будет.

Женщина сунула ее в рот и тряхнула волосами, надеясь избавиться от омерзения и страха перед местной фауной.

— Кошмар, да? — с сочувствием покосился на нее Николай. — Держись рядом.

Какая она все-таки глупенькая, маленькая, слабенькая, — улыбнулся подбадривающе, с нежностью и сочувствием поглядывая на Стасю. А та не замечала взгляда Чижа — под ноги смотрела, боясь напороться на нечто подобное тому, что геройски победил Аким. Ей было ужасно стыдно своего детского, глупого страха, но она никак не могла с ним справиться и готова была визжать ежеминутно и по делу и просто так, в качестве репетиции встречи. У нее даже волосы на голове дыбом встали как у кошки шерсть, и шла она как балерина, почти на носках, и почти выплясывая то менуэт, то па-де-де.