Райдо Витич - Игры с призраком. Кон третий.

— Эка, "не полоняет", — головой качнул. По ему, лучше б как сговорено, Белицу взяли и на том кончилось все. — Хлебнем, чует сердце.

Глава 23

Богутар осторожно снял меч с Халены и обнял, к своему плечу голову прислонив ласково — дивная-то воительница. Пальцем по коже на щеке провел — сомлел — шелковая кожа-то, дитячья. Эка свезло ему! Дядька — дурень, ума Боги не дали такую жар — птицу споймал, а удержать не смог. С Богутаром иное выйдет. Все обдумал.

Губами чуть губ женщины коснулся и сердце чуть из груди не выскочило. Диво как хороша, страсть берет. В плащ свой укутал и на палубу вынес. Сел у перил и голову невесты себе на колени положил — пусть все видят и гордятся — с богатой невестой кнеж домой идет. Саму Богиню мирянскую охомутал.

— Шибче гребите, поспешайте, — приказал. Налегли на весла — рванула лодья и, ветер попутный пошел, паруса натянули.

— К полудню дома будем, — заметил Наймар.

Кнеж кивнул:

— Свадьбу не мешкая справим.

— Без отца?

— Позже порадуется. Не та птица мною взята, чтобы медлить.

Хмель сонный к утру из тела выйдет. К тому сроку все, как положено должно быть. А там уж куда деве деваться? Мужняя, кончено.

Волос ее коснулся и трепет обуял — только сейчас доходить стало, на что решился, и даже мысль мелькнула — не ополоумел ли, не сморочила ли ему Богиня голову?

Да кой разница теперь?

— Как сойдем — первым делом дары готовь богатые и послов к Мирославу мирянскому. Пусть дань за невесту отвезут, как положено, обскажут, что сама согласилась и жениха выбрала, на том и замиримся.

— Кого ж послать? Дело-то тонкое больно.

Кнеж подумал и улыбнулся:

— Кудеяра и Гардара. Один пылок, другой летами умудрен, вместе и сладят как надобно. Сам с ними поговорю — твое дело дары приготовить и чтоб жаль не брала. Богиню взяли, за то дань великую отплатить надо.

Наймар кивнул: сделаю. Только ладно у тебя кнеж на словах получается, на деле выйдет ли?

— Ступай и гребите шибче. Мешкать не желаю.

"Абы не улетело везенье и сурь-я не подвела", — волос женщины опять коснулся: шелк прохладный, так и манят. И подумать — женой ему будет — в дрожь кидает, горло перехватывает. Но лицо маску покоя держало — кнеж все ж, не дитенок малой.

А и вдуматься, спас он ее. Рольхаальд прослышал — споймал бы ее и смерть лютую назначит, а на жену родовича не пойдет и сыны Халены и Богутара тому зароком замирения станет.

Кирилл готов был выть от бессилия и ярости — надо же пойматься как ребенку на игрушку! Ну, если только тронут Анжину, устроит он им здесь праздник души!

Мужчина челюстями двигал, пытаясь кляп выплюнуть и веревки дергал, осматриваясь, есть ли что годное перетереть их или разрезать. Плохо и ноги связали.

Нет, ну Анжина! "На Лефевр"! "Здесь мое место"! Ну, здорово, что сказать!

Молодец, хорошо придумала, как из огня да в полымя! А он просто вундеркинд — мало отпустил, за ней поперся!

Идиот!!

Ричард тоже «молодец» — хоть бы охрану жене обеспечил! А зачем, правда?! Ушла?! Ну, и катись!

Ничего, он выберется — устроит еще засаду аборигенам, поучит цивилизованным отношениям — гексаген, лазер, плазмол — все в округе на фиг в пустыню превратит!

Только волос с головы Анжины упадет! Только пальцем дотронется до нее эта местная мразь с косичкой!

Только руки освободит Шерби — привет их допотопным лодьям будет! Корабельщики фиговы!

Кнежа с невестой ждали и, все к тому готово было.

Только к причалу лодьи встали и сходни кинули, Богутар Халену на руки поднял и как положено на землю на руках снес. И как положено родовичи приветствовали и благословляли кнеженку с кнежем, лепестками хмеля и ромашки осыпали. На коня с невестой по спинам холопов взошел. Прижал к себе крепко богатство добытое, голову удобнее на своем плече устраивая и, к городу чинно поскакал.

Последним Кирилла вывели. Стоял тот и смотрел вокруг — впереди виднелся белокаменный город — башенки как у замка, крыши теремов. В ту сторону и толкнули. Пошел и кляп, наконец, поддался — выплюнул.

— Халена где? — рыкнул, спрашивая у здоровяка, что слева его сопровождал.

Молчит. Кирилл у другого спросил — тот же ответ. А вокруг ликуют все, лепестков насыпано — вся трава и земля в них. Народ, пританцовывая идет к городищу, в бубны бьет. Веселье у них, — сплюнул в сторону Шерби. Обернулся и тычок в спину получил. Ерунда — зато заметил, что за спиной четверо неслабых комплекцией мужчин с мечами и у одного сумка его в руках. Вот до нее бы добраться — устроил бы он здесь праздник с фейерверками — после еще бы пару басен о Богах местные фантазеры сложили.

В городище оценил укрепления — башни и стены — хорошо устроились, сволочи, не тупо, как в Полесье. Стены широкие из валунов и побелены, ворота большие, железом кованные, а за ними еще одни, через мост над рвом. Но ров-то плевый, а вот стены высокие — плохо.

Улицы камнем мощены, дома стоят на каменной кладке и где каменные, где деревянные. Везде чистенько и уютно, но лепестки валяются, по ним как по дороге и вели Кирилла. Еще одна стена встретилась, еще одни ворота нараспашку. За ними терем — высокий, красивый. Сам каменный, крыша и навесы, столбцы у высокого крыльца — резные, деревянные.

Площадь перед ним мощеная, вся лепестками услана. Кони справа в углу видны у коновязи, мужики в железе ходят, с мечами, у некоторых арбалеты.

Шерби на крыльцо затащили, по зале с камином, в которой народу море и собаки у входа лежат, протащили и по коридору полутемному, потом вниз по лестнице винтом. Холод — камень вокруг и факелы коптят. Ясно уже мужчине — в каземат кинут.

Так и случилось. Двери железные скрипнули — открыли перед ним служивые гостеприимно и внутрь, в полусырое подвальное помещение впихнули. Сумка следом на каменный пол чуть соломой припорошенный полетела, звякнула. Дверь с лязгом закрылась.

Ладно, — усмехнулся недобро и огляделся: ничего, уютненько. Лежанка в углу, пучок соломы, цепи из стены и кружка глиняная да миска железная, как собаку кормить, на полу.

— С прибытием, — поздравил себя и губы поджал. Сел у цепей, веревки о железо тереть стал, с вожделением на сумку поглядывая. Немного и устроит он им встречу века! Разнесет к чертям весь замок феодалов!

Богутар положил Халену на свою постель и приказал готовить брачное ложе и свадебное пиршество. Оглядел свое богатство, что часу не пройдет женой наречется и спустился вниз, приказав заковать слугу будущей княжны.

Кирилл почти достиг цели, как в камеру вошли воины и мужик с голым торсом, но с кувалдой и какими-то железками в туесе. Все стало ясно — Шерби рванул, что есть сил и порвал веревки. Вломил первому попавшемуся в челюсть сходу — хрустнуло. Мужчину откинуло на товарища, следующий улетел, сбрякав своими железяками. Еще удар, подсечка и не меря сил. Шерби был в ярости и, крошил аборигенов, не разбирая, куда бьет. Он рвался к сумке и к выходу. Одному сломал позвоночник и, подняв, кинул в толпу, что прибывала и прибывала.