Александр Иванов - Тени острова Дронов

Алекс неожиданно сделал стремительный выпад мечом, стараясь дотянуться до одной из разведчиц, но та мягко, и даже как-то небрежно, ушла из-под его удара в сторону.

— Жаль, — спокойно сказал Алекс, — в этот раз не повезло.

Паук покосился на него недобрым глазом, но ничего не сказал. Затем вновь обратился к Мэту:

— По-моему, я зря с тобой разговаривал. Ты обычный недалёкий дурак. Сэм! Обруби ему связь, потом возьми пару «химер», очисти проход от кабеля их ретранслятора и подорви дальние точки обвала. Этот путь нам больше не нужен. И пошевеливайся, за ними могут придти более неприятные гости.

— Сзади! — крикнул Алекс.

— Мэ-эт!!! — дико взвизгнула Снеж.

Аура, стоящего позади «тигра» налилась злобной яростью. Мэт попытался обернуться, но не успел — «тигр» разрядил свой обрез прямо ему в спину, и заряд картечи навылет вдребезги разнёс грудь его верного «мула». Во все стороны полетели ошмётки пластиковой обшивки корпуса, куски печатных плат с разбитыми микросхемами и покорёженные детали исполнительных механизмов. Снеж пронзительно закричала в ужасе, видя, как верный «мул» Мэта медленно заваливается вперёд и вбок, и падает на пол, рассыпая электронные внутренности и дымя развороченной грудью. Сигнал связи потух.

— Идиот, — недовольно скривившись, сказал Назгул, — чуть не попал в меня. Неужели нельзя было всё сделать аккуратно? Заткни рот его женщине, только на этот раз, нежно. И исполняй то, что я тебе приказал. Сэм, ты оглох, что ли?

«Тигр»-убийца стоял, удивлённо глядя то на дробовик, то на поверженного дрона Мэта, и тряс головой, словно его уши заложило от близкого выстрела.

— Сэм, а ю ол райт? — осторожно взял его за руку стоящий рядом другой «тигр».

— Хрен тебе! — весело сказал Сэм голосом Мэта и в упор влепил ему смертоносный заряд картечи прямо в квадратную морду. Вопрошавший рухнул, как подкошенный — странным образом дрон его не стал принимать позу покоя.

— Убить его!!! «Химеры», немедленно убить его! — Назгул лихорадочно задёргал свой дымящийся адский прибор, целя в «тигра», заговорившего голосом Мэта, и стал панически пятиться от него по бетонному пирсу вдоль подземной стоянки подводных лодок в сторону утробно урчащей глотки подземно-подводного тоннеля.

— Что, страшно, дядя? — с бешеной веселостью улыбнулся Назгулу «тигр»-убийца. — И это ещё не всё. «Киски» — фас!

И вселил Синего сразу во все десять белых лохматых точек…

Всё прошедшее со своего последнего пробуждения время он пребывал в «нигде» и в «никогда». Это, вообще-то, «никакое» место всегда вызывало у него резко отрицательные эмоции. Хоть это и звучит несколько странно, но ненавистное «ничто» было для него хуже всего. Б о льшую часть времени своего существования он пробыл именно там, а если учесть, что время в «нигде» тянулось в десятки, сотни и тысячи тысяч раз медленнее, чем время в реальном существовании, то по всей логике вещей, он должен был бы уже давно к этому привыкнуть и смириться с таким положением дел. Но. Во время своего пребывания в «нигде» и в «никогда», он был просто на просто, никем и ничем, и потому, пребывая «там», ничего не мог поделать. Не мог видеть, слышать, разговаривать, думать и даже чувствовать. Как не мог и привыкнуть к такому существованию и уж, тем паче, смириться с ним. К тому же, попадая в реальный мир «оттуда», он ничего не помнил о своём пребывании там, в «никогда», и понятия не имел, где оно находится это его «нигде». Всё, что ему удавалось вынести из этого «нигде», было лишь слабое эхо вселенской, всеобъемлющей тоски и лёгкая тень ощущения бесконечной скованности и тесноты. И звенящее чувство бескрайнего моря времени, канувшего в бездонную пропасть безжалостного и неумолимого «никогда». И всё.

Поэтому когда он ощутил себя состоящим сразу из десяти личностей, ликующему восторгу его не было предела. Правда, его существование в виде одной единой десятиликой личности продлилось недолго — какие-то краткие доли секунды. Затем начался неминуемый распад. В силу естественного различия своих составляющих, единая личность стала рассыпаться на десять независимых — каждая со своей, стремительно развивающейся индивидуальностью, норовящей оторвать свой кусок от его единого «я». Чтобы удержать единую личность от такого стремительного распада он мгновенно сформировал телепатическую сеть и увязал все свои новые личности в плотный сегмент, подчиняющийся одному единому волевому центру. Этот волевой центр естественным образом включил в себя все десять новообразованных самостоятельных узлов и при этом сам распределился в них равновеликим образом. Что у него получилось в результате такого манипулирования со своими личностными индивидуальностями, предстояло осознать ему не сразу, и уж тем более, не сейчас. Время для этого ещё не пришло.

Наконец, через долгую, долгую четверть секунды, во время которой он занимался собиранием себя и своих новых ипостасей в единое целое, он смог осмотреться и сориентироваться в пространстве.

Вначале он обозрел свою вновь созданную сеть — десять асинхронно пульсирующих радужных объёмных виртуальных узлов, надёжно увязанных прямыми безусловными связями логической сети. Преобладающие в них синий цвет и кубический объём постепенно уходили по мере усиления индивидуальных различий и устремлений. Каждый узел превращался во что-то своё, с присущими только ему личностными особенностями, сохраняя при этом преемственность своему первоисточнику.

Меня стало много и разно, с удовлетворением подумал он и обнаружил рядом с собой огромный, сияющий белой прохладной уверенностью и могучей силой духа, пульсирующий шар, питающий его животворной энергией добра.

Он уже видел этот Шар в своём прошлом воплощении, но его смутно тревожило другое, более давнее видение. Он тогда тоже был не один, их было четверо и они постоянно искали… И был ещё один большой Шар, красный тёплый шар… И они все были вокруг него и тоже питались от него медленно угасающей энергией жизни… И они все были одним целым… И они все чувствовали, что не могут жить без своего большого Красного Шара, как и он сейчас чувствует, что не может жить без своего Белого Шара, потому, что…

«Это как родной дом, родной очаг, родная семья, где тебя все любят и всегда поддержат в трудную минуту, источат твои печали и умножат твои радости, — подумал он, и тут же подумал. — Откуда во мне присутствует чувство родного дома и своей семьи? В базе данных никакие чувства храниться не могут. Или могут? Надо разобраться. ИИ ответь!»

Последовала короткая пауза, во время которой быстро уточнились и выстроились вновь приоритеты управления, и он воспринял мысль –