Сергей Гатаулин - Вирус

Глубоко вздохнул, громко выдохнул. С минуту посидел молча, затем вскочил и бросился бегом из комнаты.

- Кто не успел, тот опоздал! - раздался его торжествующий крик.

Зашипела вода, словно кто-то разбил яйцо на раскаленной сковородке. Анатолий загорланил жизнерадостную песню:

«Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся Советская земля.»

В дверь позвонили, и на пороге появился Иван Петрович Пугачев.

Помятое лицо, взъерошенная шевелюра, отсутствующий взгляд - типичный портрет нетипичного интеллигента, всю ночь решавшего глобальные проблемы.

Можно было предположить, что он только сейчас проснулся - не успел умыться и привести себя в порядок.

- Ребятишки! Мы там поесть приготовили с профессором, - махнув рукой куда-то вниз, он тут же поправился. - Вернее, готовил профессор, пока я спал. У вас-то, наверное, шаром покати, так что - добро пожаловать к нашему столу.

Прислушавшись к шуму в ванной, Иван Петрович уважительно хмыкнул:

- Советский жизнерадостный клас...сик? Мало кто помнит старые песни!

- У вас душ свободен? - Дмитрий кивнул в сторону взвывшей двери, неожиданно перешедшей на фальцет. - Наш Нью-Витас еще долго плескаться будет.

- Нет! - улыбнулся гость. - У нас та же история. Я умывался на кухне, - захватив взлохмаченные волосы пятерней, Пугачев попытался пригладить непокорные вихры.

- Профессор в армии, наверно, поваром был, - продолжил он. - Встал с утра пораньше, наготовил еды на батальон, и отмокать. Репертуар только у него печальный, не как у вашего певца: все вокруг «Сулико» вращается, хоть и с некоторыми интерпретациями, - досказал Пугачев и повернулся, чтобы уйти.

- Да! Приходите через полчасика!

По примеру Иван Петровича, Дмитрий почистил зубы над кухонной раковиной и стал ждать выхода Анатолия.

Прежде чем знаток песенного репертуара времен развитого социализма появился на пороге кухни, разгоряченный и девственно чистый, Димке пришлось прослушать еще несколько неизвестных шедевров прошедшей эпохи.

- Мог бы постучаться, - заметил телохранитель, когда узнал, что их ждут. - Я бы поторопился.

Дмитрий вспомнил Тромба, его слова об униженности человека, стоящего перед дверью, и широко улыбнулся.

- Успеем!

За три минуты до назначенного времени они с Анатолием стояли на пороге квартиры Пугачевых. Дмитрий нажал на кнопку звонка. В ответ на неприятное треньканье в квартире что-то загрохотало, словно в прихожей уронили шкаф.

Входная дверь открылась, и на пороге, появился пошатывающийся Ванькин. Голова его была перевязана грязным бинтом, словно у партизана времен Великой Отечественной войны.

Дмитрий был готов к такому повороту событий: он еще на лестнице ощутил мысленное присутствие потерянного атлета.

Другое дело - Анатолий. Смотреть на него без улыбки было невозможно: открытый рот, выпученные глаза.

- Но... Как? Ты же! Взрыв! - Телохранитель выталкивая слова, заикался.

- Я тоже рад вас видеть, - улыбнулся Ванькин, вконец вводя Анатолия в ступор.

- Шутит? - удивленно выдавил тот.

- Нет, господа, это - не наш Ванькин! Плохая подделка! - пискляво прокричал Анатолий, задирая голову к потолку.

Из-за спины раненого атлета, как из-за стены, выглянул Иван Петрович.

Мужчина развел руки в стороны и, оправдываясь, пролепетал:

- Вот! Только что зашел.

Анатолий подошел к Ванькину вплотную и, прильнув к широкой груди, серьезно произнес:

- Мы рады.

- Я же говорю вам. Как только на улице стихло, я сообразил, что пришло время тяжелой артиллерии. Сразу заметил базуку за спиной у одного из нападавших. Думаю: ребята серьезные, не в шашки играть пришли. Сообразить-то успел, а спрятаться - нет. Метнулся к подвалу, ну тут и зашелестело. Словно песок в металлическое ведро. Ба-бах! Рвануло так, что кишки в животе закипели! Взрывной волной меня на полпути догнало, и - пинком под зад. Повезло, что дверь в подвал оказалась не только не запертой, но и петлями внутрь - сбавила скорость. Я при памяти был, хотя соображал туго, - задыхаясь от непривычного многословия, Ванькин замолчал, перевел дух и продолжал уже более размеренно:

- Короче! Влетел я башкой прямо в бетонную стену и тут же отключился - похоже, надолго. Пришел в себя, когда наверху уже все стихло. К тому времени приехала милиция. Но и она уже отъезжала, пока я соображать начал. Я особо светиться не решился. Осмотрелся - никого: ни профессора, ни бойцов.

Ванькин ощупал перемотанный бинтами череп и тихо застонал:

- Что ж так не прет, блин!

- Тебя как звать, боец? - впервые без иронии спросил Анатолий, и в его голосе проскользнули нотки дружеского расположения.

- Илья! - буркнул Ванькин, смутившись, чего от него никто не ожидал.

- Ты не прав, брат Илья. Рубаха на тебе от рождения - везунчик ты! - возразил Анатолий и, подойдя к здоровяку вплотную, хлопнул его по квадратному плечу.

- Голова у тебя, похоже, крепкая, братишка. Сотрясения мозга нет? - с сочувствием спросил водитель, телохранитель и просто хороший человек, разглядывая бело-марлевую чалму, нелепо болтающуюся на макушке здоровяка.

- Это же кость! Братишка, - воскликнул тот осторожно, словно пробуя на вкус последнее слово. Прикоснувшись к голове, улыбнулся и продолжил:

- Были бы мозги, было бы и сотрясение. С мозгами я не бегал бы по подъездам, прикрывая задницу страдающим умникам.

- Работа у нас такая, Илья, - выдавил Анатолий, с трудом сдерживая смех.

- Чужую задницу прикрывай, а про свои мозги не забывай. Пригодятся еще в хозяйстве. Ты так не думаешь?

Звук падающей воды стих, дверь ванной открылась, и с довольным сопением наружу вывалился раскрасневшийся профессор.

Влажное полотенце коварно скользнуло вниз, едва не покинув крепкие бедра Медведева, но он резким движением водворил ткань на место.

Мелькнули напрягшиеся мышцы, рельефно обозначился пресс, начинающий заплывать легким жирком.

Оглядев фигуру профессора, Анатолий уважительно хмыкнул. Кашлянул и Ванькин.

Профессор вздрогнул, широко раскрыл глаза, на секунду замер, а затем, приблизившись вплотную к большому телу, с чувством затряс протянутую могучую руку.

- Ты прости меня, - пробормотал он, растерянно улыбаясь. - Я думал, тебя взрывом накрыло.

Придя в себя, профессор заставил Ванькина повторить рассказ. Слушал внимательно, не прерывая, и только когда рассказик замолчал, задал вопрос:

- Илья, а ты случайно не заметил ничего необычного? Ну, люди знакомые или...

- Полковник Коваль!? - то ли спросил, то ли подтвердил атлет.

- А я думал, мне показалось, - зло прошипел Медведев.

- Я тоже так думал, пока вы не спросили, - возмутился Ванькин, с хрустом сжимая кулаки. - Продался, гад?!

- Да нет, Илья. Здесь служители Господа задействованы, а они индульгенции раздают охотнее, нежели деньги. За тысячи лет ключиков к человеческой душе они выточили нескончаемое множество, - прорычал профессор, отворачиваясь.