Иван Мак - Лайинты

Подготовка к реферндуму велась по всем правилам. В течение двух недель крейсер бурлил от споров и собраний. Ринк принимал участие в этих спорах, агитируя за отправку.

— Скажите, почему вы хотите лететь, тогда как не уверены в том, что лучше?

— Потому, что я предпочитаю действие, а не бездействие. Останемся мы здесь. Пройдет еще пятнадцать лет. Наши дети вырастут. Мы состаримся и умрем. И какой в этом смысл? Никакого. Я считаю, что лучше действовать, даже если окажется, что я проживу из-за этого не пятнадцать, а только пять лет.

Ринк не знал, насколько его слова убедительны. Разговаривая с Диа Рон, Диком и Сайрой, он знал, что настроение большинства не в его пользу. Былые времена лихих наскоков закончились, и теперь эрты не желали совершать действий, приводящих к резким изменениям. Они предпочитали стабильность, сами не зная, что эта стабильность временна.

За один день до референдума все собрания были прекращены. На референдум пришли почти все. И его результат был известен Ринку до того, как были подсчитаны голоса. Семьдесят процентов высказалось против полета.

— Ты знаешь, Диа. — произнес Ринк. — От нашего прежнего экипажа остались только я, Ли и ты. Мне трудно об этом думать, но это так.

— Ты кое-что забыл, Ринк. Есть еще Дик и Сайра. Они тоже из нашего экипажа. — ответила Диа. Это немного приподняло настроение Ринка и он ответил.

— Да, Диа. Я уже стал забывать об этом.

— Ринк, я хочу отправиться вместе с Диком и Сайрой. — сказала Диа. — Я говорила с ними. Они согласны взять меня.

— А может…

— Ринк! О, боже! Как я не подумала?! Ты тоже хочешь лететь?

— Да, Диа. Может быть, это единственное, что я еще могу сделать. И еще, Диа! Я не знаю даже, как это объяснить Дику и Сайре. Я хочу, чтобы они взяли с собой моих девочек. Пусть они оставят меня и Ли, но пусть возьмут их. Я уже стар. Я видел мир, а они ничего не видели. Сайра в последнее время ходит по кораблю сама не своя. Мне кажется, она перестает верить мне.

— Я знаю, Дик. Она думает обо всем, смотрит в окна на звезды и ей кажется, что это картинки, которые крутятся там, а за ними ничего нет. Помню, как я сама впервые увидела планету. Мне она показалась ужасным огромным монстром, который хочет меня съесть. Ведь я родилась в космическом корабле, Ринк. Мне было лет десять, когда мы впервые высадились на планету. И мне было страшно. Ужасно страшно, Ринк. Потом мы снова куда-то летали, воевали. И однажды мы встретились с флотом Лино. Я даже не знаю, как я спаслась. Меня выкинуло из корабля какой-то силой, а затем он взорвался. А я полетела вниз и, как меня учили, превратилась в птицу. Вокруг был только песок и камни. Я покружила над местом взрыва, а затем полетела прочь. Помню только, что ощущала жизнь где-то вдали. И я летела туда, день и ночь, пока не добралась до леса. Я просто упала в бессилии на траву и не помню, как заснула. А когда проснулась, меня пожирал какой-то зверь. Мне не было больно. Я только чувствовала, что моя половина находится у него в желудке. После этого он недолго бегал. Я ходила по лесу, смотрела вокруг, и мне все казалось каким-то фантастическим. Ведь я впервые была в лесу. Я видела и чувствовала каждого зверя, и тогда я поняла, что я не могу просто так их всех убить. И вот с такими мыслями я набрела на домик, в котором беззаботно спал Лино. Я не тронула его, хотя сразу поняла, что это эрт. У меня не было желания убивать. Я забралась на скалу, где был его корабль, и вытащила оттуда все, что он мог использовать против меня.

— Лино рассказывал мне, что было дальше. Ты вернулась в его дом и разбудила его.

— Только я не будила. Я села рядом и смотрела, смотрела. Может быть, целый час. А когда почувствовала, что он просыпается, привязала его к месту. Когда он проснулся, Ринк, я ощутила такую бурю эмоций в нем, какую не чувствовала ни в ком. Дикий зверь или птица мало что понимают и мало что ощущают. Представь себе, Ринк, это словно новая звезда среди холодных камней. И этой зведой был Лино. Он был без ума от страха и ненависти. Он сгорал от желания убить меня или сделать что-то еще. Тогда я понимала, что он ничего не сможет сделать. Моя мать учила меня, как надо бороться за себя. Как надо себя вести. Что мне не повредит, а что представляет серьезную угрозу. Тогда он был для меня как игрушка, Ринк. У меня и в мыслах не было, что он станет моим другом, и что я стану другом эртов. Просто там никого больше не было. И мне не хотелось его убивать. Не хотелось, потому что, загасив звезду, я осталась бы среди одних холодных камней. А потом я почувствовала в нем желание убить самого себя, и тогда я ушла. Я решила, пусть он живет где-нибудь рядом. И я чувствовала его. Я слышала его мысли и рассуждения. Он скрывал их, только когда помнил обо мне, но он не помнил обо мне, когда охотился, когда что-то делал в корабле, когда просто лежал вечерами и думал о чем-то. И я чувствовала, что я не одна. Мне начали приходить разные мысли в голову. Сначала я их гнала от себя, а затем уже не могла. Я видела, как живет Лино, и у меня возникали вопросы о войне. Тогда я впервые поняла, что война — это зло.

Ринк слушал рассказ Диа. Тот же самый, который он слышал от Лино, но совершенно другой. Теперь он видел все так, как это было со стороны Диа Рон. И он уже не был тем Ринком, который командовал кораблем…

Он ходил по лесам, раздумывал о войне и мире. Он почти не обращал внимания на диких зверей, которые сами напрашивались ему на обед, нападая сзади, или выскакивая из кустов.

И он сам видел Лино, спасал его от хищников, слышал крик о помощи, когда Лино сорвался с лестницы. А потом и слова Лино, в которых уже не было той враждебной настроенности, как раньше. Это были слова, предупреждающие об опасности, о пожаре в лесу. И Ринк понимал, что достаточно взлететь вверх, пролететь по ветру несколько десятков километров, и никакой пожар его бы не достал. Но там, в огне, в холодном, как лед, огне была его звезда, и она могла потухнуть навсегда. И тогда Ринк сам шел к Лино, прятался вместе с ним в пещере, а затем вынес его на воздух, туда, где огонь уже уничтожил все. Ринк видел, что даже холодные камни превратились в лед и у него осталась лишь одна его звезда. Он должен был сохранить ее. Сохранить во что бы то ни стало. Даже если эта звезда иногда и притухала, когда Лино не мог понять всех действий Ринка.

Ринка?…

— Ринк! Ринк! Просыпайся, черт тебя возьми! — Услышал Ринк голос Диа.

— Я заснул? — Растерянно произнес он, открывая глаза.

— Не то слово — заснул. — Смеясь ответила Диа. — Я думала, что так может сделать только Дик, а оказалось, это совсем просто. Я рассказывала тебе о себе, Ринк, а ты заснул и представлял себя на моем месте. Здесь Дик и Сайра. Они согласны взять и тебя, и Ли и твоих девочек.