Сборник - Фантастика, 1966 год. Выпуск 1

Сердюк. Это что же - из-за доктрины Кеннета?

Шардецкий. Да, из-за нее. На случай, как бы чего не вышло…

Штерн. Какой же сволочью надо быть, чтобы сочинить такую доктрину! Так изгадить все…

Якубович. И главное: все может быть совсем не так, как он рассчитал. Совсем не так!

Шардецкий. Все, товарищи. Исполняйте.

Начальники отделов уходят. Минуту спустя быстро входит Макаров.

Здравствуйте, Олег Викторович, с чем прибыли?

Макаров. С вопросом, Иван Иванович, с неприятным вопросом. Здравствуйте. Почему приостановили опыты? Именно сейчас, когда все получается, когда надо отрабатывать, проводить испытания… не понимаю!

Шардецкий. Мы идем с опережением заданных сроков, Олег Викторович.

Макаров. Ах, Иван Иванович, о чем вы говорите: какие сейчас могут быть заданные сроки! Вы же знакомы с этой “доктриной опережения” Кеннета? Понимаете, что это значит!

Шардецкий. Это значит, что американцы теряют голову от страха. Думаю, нам не следует догонять их в этом занятии.

Макаров. Да, но чтобы не терять голову - и, если угодно, головы, - нам надо иметь ваши способы наготове. (Внушительно.) Иван Иванович, я не вмешивался в ход исследований, пока это были просто исследования. Но теперь уж будьте добры отрабатывать способы, проводить испытания. Надо!

Шардецкий. Великое слово “надо”… Послушайте, Олег Викторович, а нельзя ли как-то объясниться с американцами на этот счет? Ну - обменяться информацией о состоянии работ, договориться о координации исследований, может быть, даже вести их совместно. А?

Макаров (всплескивает руками). О чем вы говорите, Иван Иванович! Это же оружие! Кто же станет обмениваться информацией о нем со своим потенциальным противником? Да еще в такой обстановке! Какие тут могут быть совместные исследования! Я настаиваю: надо привести все в готовность.

Шардецкий. И тогда?

Макаров. Ну… это вопрос уже не нашей с вами компетенции, Иван Иванович.

Шардецкий. Сейчас нет вопросов не нашей с вами компетенции, Олег Викторович! Мы затеяли эту работу, и мы отвечаем за нее не только перед министром, но и перед всем человечеством.

Макаров. А не много ли вы на себя берете, Иван Иванович?

Шардецкий (встает). Много, вы правы. Гораздо больше, чем мне нужно для душевного покоя. Только не я сам на себя беру - навалили. Все люди, которые считали, что начальству виднее, что специалистам виднее, а сами занимались, чем им удобнее и выгоднее, переложили на меня свою долю ответственности за дела в мире. Политики, администраторы, общественные деятели, писатели, которые вместо того, чтобы будить в людях озабоченность за дела в мире, занимались отвлечением умов, тоже спихнули ответственность на нас. Да, на нас - на меня и на вас, Олег Викторович, вы не увиливайте! Сейчас многое зависит от нашей инициативы.

Макаров. Эх… да что от нас зависит? Только что знаем об этом деле больше других.

Шардецкий. И это не так мало.

Макаров. Но и не так много, Иван Иванович. Двадцать лет напряженности, двадцать лет военных приготовлений…

Взаимная настороженность уже в психику вошла, в кровь - тут поделаешь? (Окончательно расстроившись.) Я, Иван Иванович, знаете, как познакомился с этой доктриной - спать по ночам не могу. Это ж действительно голову надо потерять: провозгласить такое!

Шардецкий. Да… (Нажимает кнопку селектора.) Внимание! Первый, второй и третий экспериментальные отделы. Доложите готовность.

Голос Штерна. Первый экспериментальный заканчивает приготовления, Иван Иванович.

Голос Якубовича. Второй экспериментальный - готов.

Голос Сердюка. Заканчиваем, Иван Иванович…

Макаров. Значит, готовите испытания, Иван Иванович?

Шардецкий. Нет. В том-то все и дело, что здесь никакие массированные испытания невозможны, Олег Викторович. (Помолчав.) Хорошо, я объясню вам, почему прекратил опыты. Причина простая: нейтрино и антинейтрино проникают на любые расстояния - и всюду могут воздействовать на ядра. Наши лабораторий - это теперь весь земной шар, понимаете? Пустим мы пучки - и американцы могут воспринять это как нападение, шут их знает. Да и вообще… ведь что такое ядро? Сгусток энергии. Если, скажем, из всех ядер планеты одновременно выделится всего одна миллионная миллиардной доли их энергии, Земля вспыхнет ярче Солнца. А теперь и это возможно.

Макаров. Ого!

Шардецкий. Именно, что “ого”. И мы еще точно не знаем, что может выйти. (Трет лоб.) Будь моя воля, я вообще перенес бы эти опыты куда-нибудь на Луну или на Марс - пока не разберемся… Поэтому - гоним теорию. (Ходит по кабинету.) Надо договориться с американцами. Просто необходимо. Ведь это же не просто оружие - это величайшее открытие в истории человечества, величайшее знание о материи! Им нужно пользоваться умно и осторожно… Мы сейчас рассчитываем, Олег Викторович, - вырисовываются такие возможности! Можно будет осуществлять любые превращения в материи: вещества в энергию, энергии в вещество, вещества друг в друга. Это, конечно, более далекая перспектива, чем антиядерное оружие, но… но применять такое открытие как оружие - все равно что забивать гвозди хронометром! Понимаете?

Макаров. Отлично понимаю, Иван Иванович. Ах, как же это все так… Хоть бы знать: что они-то в самом деле сделали, чего достигли в этой работе? Если ничего - чихали бы мы на все их доктрины, работали бы себе спокойно. Но - не знаем! Я говорю: хорошо было с ядерными бомбами - где ни испытают, все известно. То по выбросу радиации, то по сейсмическим колебаниям - мимо не пройдет. А в этом деле все темно…

Шардецкий. Я уже спланировал дальнейшую работу по всем правилам научной стратегии, Олег Викторович. Сначала двигаем наших штабистов-теоретиков, тыловиков - снабженцев и наладчиков. Рассчитываем методики, оцениваем возможные результаты. Строим совершенные установки. И тогда - с оперативными картами на руках, с идеями, знаниями, расчетами - начинаем и выигрываем величайшую битву у природы! И вдруг - такая гадость…

Голос Штерна. Первый экспериментальный готов, Иван Иванович.

Голос Сердюка. Третий отдел приготовления закончил.

Макаров (встает). Ну что ж, Иван Иванович, давайте пробивать переговоры. Надо! Хотя, откровенно говоря, я не уверен, что из этого что-нибудь получится.

Шардецкий. Но ведь они же люди. Им тоже жить хочется. И можно жить. Отлично можно жить!

Затемнение слева.

Освещается правая сторона: кабинет-лаборатория Голдвина. За прозрачной стеной из свинцового стекла - перспектива реакторного зала. Г олд в и н - без пиджака, рукава рубашки закатаны - за пультом управления реакторами. Рядом у лабораторного стола ассистент манипулирует щупом счетчика Гейгера около прикрытого прозрачным щитком куска урана. Слышны редкие беспорядочные потрескивания.