Сборник - Фантастика, 1975-1976

Я оперирую колонию, отрежу и выброшу все воспаленное.

Так и сделаю!

Я встал, воткнул цветок в кармашек жилета и пошел. Плато было изгрызено штреками. Будто кора источенного насекомыми дерева.

И в последней ячее Штохл делает что-то недозволенное. Это “что-то” и будет моим вкладом в Знание Аргуса. Пойду-ка медленнее, пусть он не торопится, пусть готовит свое дело.

Широкие тоннели сменились узкими каменными трубами.

Они шли вертикально, в них были железные лестницы.

Хрипели насосы, втягивая воздух с поверхности (фильтруя, стерилизуя, осушая его).

Потоки воздуха повсюду. Они воют разными голосами. А вот пещеры-фабрики, отделенные листовым металлом. В одних роботы льют металл (брызги, снопы брызг), в других работают на станках, в третьих сваривают какие-то части. Отовсюду несутся звяканья и стуки, шипение огня, хлопки взрывающегося газа.

Иду ниже, ниже, ниже… Здесь естественные пещеры, маленькие, душные, пыльные. Словно карманы в заношенном комбинезоне.

Одни пещеры сухие, в других текут подземные воды с привкусом извести.

И вдруг я ощутил ужас, приближающийся ко мне. Он несся, спресованный, брошенный мозгом, страшный, словно заграв в прыжке.

Это врач, его мозговые волны! Даю на отсечение голову (без шлема), что Штохл что-то выкинул. Новенькое. И впервые я ощутил усталость. Надоел он мне. Какой-то мертводушный, свирепый, с воспаленным мозгом.

Вот брожу в пещерах.

А на плато день хороший. Там гуляет и дышит Тим. На плече его двуствольный старинный дробовик. Он коллектирует мелкое зверье, бьет из ружья сыпучими зарядами. И на роже его блаженная ухмылка, в бороде - солнечное золото, а собаки бегут за ним в легких панцирях, снуют туда-сюда и все обнюхивают.

Им-то хорошо - небо чистое, ни медуз, ни облаков.

Врач вопил: - Что-о он делает!… Что делает!… У-у-у!…

Я вышел навстречу ему - тот налетел и приклеился ко мне.

Будто присоска манты.

Он трясся и всхлипывал. Уткнув голову мне под мышку, мочил слезами мой уникальный бронежилет.

Я погладил его жестковолосистую голову и ощутил ладонью плоский, будто стесанный затылок.

Врач хлюпал, рассказывал, как Штохл заставил, принудил дать ему экстракт орхи. Много дать. Но ведь толком не проверено, ее действие. Да! Боль уходит! Но куда? Что будет дальше?

Он кричал - надо спешить, там готовится преступная операция, его принуждали ассистировать, он же вырвался и сбежал.

Кричал - Штохл готов абсолютно довериться роботу-хирургу, а тот может убить его. А выживет, будет еще хуже.

Кричал - сейчас Штохл перестанет быть человеком, его срастят с машиной. Он станет кибергом, и тогда с ним не сладишь. Ага, вот оно, Знание! Такого еще Аргусы не видели, не встречали. Гласе кричал: - Надо спасать человека! Спасайте! Бежим спасать!

И был прав - надо бежать. Мы и побежали.

У экранированной комнаты робот-секретарь обстрелял меня. От вспышки его лазера брызгалась каменная порода, взлетали радужки паров.

Я поборол желание стать под удар и испытать себя. Выстрелом я смел секретаря и расплавил породу. Пробежав по огненной жиже, я сорвал свинцовую дверь. Ворвался в помещение, опрокинув стул. И окаменел - за толстым стеклом начиналась операция.

На плоском и белом столе лежал Штохл, как белая лягушка.

Над ним висла машина-паук. Она перебирала руками, словно пряла. Это была переделанная многоножка, к ней добавлено еще шесть рук.

Она работала сразу несколькими руками. Пока что манипулировала склянками. Видимо, анестезировала Штохла. Но делала это с необычайной скоростью.

И это было страшно - молниеносность происходящего.

Подоспел врач. Он задыхался - свистел легкими.

– Все! - сказал он. - Не успели. - А если войти и помешать? - спросил я.

– Не войдете, предусмотрено. Отсюда я должен был наблюдать и давать советы… Смотрите, смотрите, что она делает! - вдруг закричал врач.

Машина-паук, схватив белую коробочку, поднесла ее к телу, и туда же потянулась лапа со сверкающими ножницами и другая - с щипцами. Третья поднесла марлевый тампон, Пришлось идти напрямик.

Я остановил машину. Штохла я похлопал по щекам. Тот очнулся. Потянувшись, он сладко зевнул и сел, свесив голые волосатые ноги.

Он кивнул мне и погрозил врачу. Пальцем. Встал. Медленно и тяжело прошел к кушетке: та вздыбилась.

Он прислонился спиной - кушетка выпустила руки, схватила его и стала опрокидываться. Загудело - Штохл медленно приподнимался, он повис в воздухе.

Дезгравитатор? Это понятно, ему надо отдохнуть.

Он висел неподвижный и как бы окоченевший. Я положил цветок орхи ему в изголовье - пусть дремлет - и взял из робота-хирурга пластину с программой. И ушел, ведя доктора, абсолютно раскисшего от переживаний. Ха! Киберга из Штохла не вышло. Но мог бы и выйти.

…Вечером я встретил его, бродящего коридорами. Он ходил неторопливо, глядел, все трогал. Видимо, прощался. На нем странно огромный шлем. Я пошел к нему - он понесся от меня словно на колесах.

Штохл уходил. Зачем? Куда? Убегал он вниз, но не шахтами, а естественными ходами. Там были узкие щели и проходы, соединявшие небольшие пустоты. Я видел их как белое ожерелье.

Были кое-где прямые штреки. Ими Штохл рвался к ядру планеты. Я вызвал Ники - тот побежал следом за Штохлом. Сам пошел наперерез ему.

…Опять пещера. Я услышал шум и пошел на него. Упал в ледяную воду, нырнул и проплыл. А вот и другая пещера. Подземная река внесла меня в нее. Здесь берега поднимались. Круто.

Я вскарабкался. Огромнейшая пещера! Необычная пещера!

В одном ее углу ощущалась повышенная радиоактивность. Здесь припрятан микрореактор. Зачем?

…Загремело. Стук камней. Из узкого хода вынырнула фигура.

Она уверенно (без света) пошла на середину пещеры. Там остановилась. Это же Штохл! Я по-прежнему не могу поймать его мысль, но вижу все движения.

Что он там на себя понавешал? А вот нагнулся, поднял камень и вынул микрореактор. Погружает его в себя. Странно…

– Теперь энергии мне лет на сто хватит, - сказал он и пошел в мою сторону. И остановился, даже попятился.

– Аргус! - вскрикнул он.

Я промолчал, ощущая, как Штохл щекочет меня радиоволной.

– Не отмалчивайтесь, Звездный! - прокричал он. - Вы же здесь.

Я молчал. Штохл шел ко мне, перепрыгивая через камни.

Вот поднял камешек и швырнул в меня. Промахнулся (тот ударился рядом, разлетелся мелкой пылью и обжег мне щеку).

Такой бросок! А-а, он нацепил на себя механический скелет, это и делает его сверхсильным.

– Странно, - сказал Штохл, и голос его разнесся: - Я вижу Аргуса, а он молчит. Быть может, мне это кажется? Может, приборы врут! Может быть, самовнушение. Я же не человек, я… Я почти супер, механика моя первоклассная, не хуже его штучек. Вот, я могу перемещаться. (Он со свистом пронесся вдоль пещеры и не разбился о стену.) Вот, вижу гоняющуюся за мной многоножку. Паршивый автомат! (Он погрозил кулаком.) А здесь Аргус сидит на камне.