Эдмонд Гамильтон - Имеющий крылья

Дэвид присмотрелся к ней. Он подумал, что еще не видел никого, красивее этой застенчивой, милой девушки с черными курчавыми волосами и ласковым взглядом карих глаз.

Вдруг он понял причину всегда поражавшей его настойчивости, с которой птицы каждой весной искали себе пару. То же самое почувствовал он сейчас в своей груди, и его потянуло к девушке. Не думая об этом, как о любви, он полюбил ее.

Шепотом он сказал:

- Мне уже хорошо.

Но она сказала:

- Ты должен остаться у нас, пока совсем не выздоровеешь. Это самое меньшее, что мы можем для тебя сделать, - ведь это наш садовник чуть не убил тебя.

Дэвид остался, и рана постепенно заживала. Ему не нравился дом, в котором комнаты были такими темными и до удушья тесными для него, и поэтому весь день он проводил на воздухе, а спал на крыльце.

Еще не нравились ему журналисты и операторы, приходившие в дом Уилсона Холла собирать сведения о происшествии с крылатым человеком; но вскоре они перестали приходить - Дэвид Рэнд уже много лет не был сенсацией. И, так как посетители рассматривали Дэвида и его крылья довольно ненавязчиво, то он привык к ним.

Он смирился со всем, только бы быть поближе к Рут Холл. Его любовь к ней была чистым пламенем, горевшим в его груди, и ничего в жизни он не желал так, как ответного чувства. Но воспитала его дикая природа, и поэтому ему трудно было найти слова, чтобы объяснить, что с ним происходит.

И все-таки однажды, сидя рядом с ней в солнечном саду, он высказался. Когда он закончил. Рут встревоженно посмотрела на него своими теплыми карими глазами.

- Ты хочешь жениться на мне, Дэвид?

- Ну, да, - сказал он слегка озадаченно. - Так говорят люди, когда находят себе пару, правда? И я хочу, чтобы ты была моей парой.

Она сказала растерянно:

- Но Дэвид, твои крылья...

Он засмеялся:

- С моими крыльями все в порядке! Пуля в них не попала. Смотри!

Он вскочил на ноги и с шумом развернул свои огромные бронзовые крылья, сверкающие на солнце; его стройная загорелая фигура, одетая в шорты - единственную одежду, которую он признавал, напоминала мифического героя, готового взмыть в синеву.

Тревога не ушла из взгляда Рут. Она объяснила:

- Дело не в этом, Дэвид. Дело в том, что твои крылья делают тебя таким непохожим на остальных. Конечно, это чудесно, что ты умеешь летать, но с ними ты так от всех отличаешься, что люди смотрят на тебя как на забаву.

Дэвид поразился.

- Неужели и ты смотришь на меня так, Рут?

- Нет, конечно, - сказала Рут. - Но твои крылья - это действительно ненормально, даже чудовищно.

- Чудовищно? - повторил он. - Но ведь это не так. Ведь это прекрасно - летать. Смотри!

Он со свистом рассек воздух крыльями и, как ласточка, принялся кружить и вращаться, стремительно падать и взлетать... Беззвучно скользя, он подлетел и легко опустился рядом с девушкой.

- Что же в этом чудовищного? - весело спросил он. - Я хочу. Рут, чтобы ты летала со мной, в моих руках, чтобы ты тоже знала, как это прекрасно.

Девушка вздрогнула.

- Я не могу, Дэвид. Я знаю, что это глупо, но когда я вижу тебя в воздухе - так, как сейчас, ты кажешься мне птицей, а не человеком, летающим животным, чем-то совсем не человеческим.

Дэвид Рэнд растерянно смотрел на нее.

- Значит, ты не станешь моей женой из-за крыльев?

Он схватил ее своими сильными загорелыми руками, его губы искали ее нежный рот.

- Рут, с тех пор, как я увидел тебя, я не могу без тебя жить. Не могу!

Прошло время, и однажды вечером, волнуясь, Рут кое-что ему предложила. Луна заливала сад ровным серебром и отражалась на сложенных крыльях Дэвида Рэнда, который страстно склонил свое тонкое молодое лицо к девушке.

Она сказала:

- У тебя есть возможность сделать так, чтобы мы поженились и были счастливы, если ты меня на самом деле любишь.

- Я все сделаю! - воскликнул он. - Ты же знаешь.

Она колебалась.

- Твои крылья - вот, что мешает нам. Я не могу иметь мужа, который скорее дикое животное, чем человек, мужа, которого все будут считать ненормальным и смеяться над ним. Но если бы ты согласился избавиться от крыльев...

- Избавиться от крыльев? - переспросил он.

Торопливо и страстно она объяснила ему:

- Это вполне реально, Дэвид. Доктор Уайт, который лечил твою рану и наблюдал за тобою, сказал мне, что можно просто отрезать твои крылья у основания. Это совершенно безопасно, а на спине у тебя останутся только маленькие выступы от остатков. И тогда ты будешь нормальным человеком, а не чудищем, - добавила она с умоляющим выражением на нежном лице. Отец пристроит тебя к своему делу, и вместо бродяги и получеловека ты станешь таким же... таким же, как все. И мы будем счастливы.

Дэвид Рэнд был потрясен.

- Отрезать мои крылья? - повторял он, недоумевая. - Без этого ты не выйдешь за меня замуж?

- Я не могу, - с болью сказала Рут. - Я люблю тебя, Дэвид, правда, но... я хочу, чтобы мой муж был таким же, как у всех женщин.

- Никогда больше не летать, - задумчиво прошептал Дэвид бледными от лунного света губами. - Быть прикованным к земле, как все остальные! Нет! - воскликнул он, вскочив на ноги в порыве возмущения. - Я не сделаю этого! Я не отдам свои крылья! Я не буду таким же...

Внезапно он умолк. Рут рыдала, закрыв лицо руками. Весь его гнев прошел, он склонился над ней, отвел руки и с жалостью заглянул в ее милое, залитое слезами лицо.

- Не плачь, Рут, - взмолился он, - это не значит, что я не люблю тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. Но я никогда не думал о том, чтобы расстаться с крыльями, и меня это поразило. Иди в дом. Я должен немного подумать.

Дрожащими губами она поцеловала его, и вся в лунном свете, пошла к дому. А Дэвид, чувствуя, что сходит с ума, принялся нервно расшагивать по серебряным дорожкам.

Расстаться с крыльями? Никогда больше не рассекать ими воздух, не кружиться и не парить в небе, никогда больше не знать безумного восторга, неукротимой свободы стремительного полета?

Но... отказаться от Рут, заглушить это слепое, непреодолимое влечение к ней, которое пульсировало в каждой его клетке, и всю жизнь потом тосковать о ней в горьком одиночестве - как быть с этим? Он не может этого сделать. И не сделает.

Торопливо Дэвид подошел к дому, где девушка ждала его на освещенной лунной террасе.

- Дэвид?

- Да, Рут, я согласен. Я на все согласен ради тебя.

Она разрыдалась от счастья на его груди:

- Я знала, что ты по-настоящему любишь меня, Дэвид. Я знала это.

Через два дня Дэвид очнулся от наркоза в больничной палате, чувствуя себя странно, с двумя ноющими ранами на спине. Доктор Уайт и Рут склонились над его кроватью.

- Ну, все прошло как нельзя лучше, молодой человек, сказал врач. - Через несколько дней я вас выпущу.

Глаза Рут сияли.

- В тот же день, когда ты выйдешь, мы обвенчаемся, Дэвид.