Сборник - Фантастика, 1982 год

– Кто?!

– Да Андрон же, Андрон… Не бойся, я один. Поговорить нужно.

– Я… Я уже спать легла… Приходите днем.

– Днем нельзя. Открой, мне только поговорить.

Маринка, почувствовав по тону, что настроение у полицая вроде бы совсем не воинственное, осмелела:

– Уходите. Идите домой, я спать хочу.

– Так, значит… - голос Андрона изменился. - Слушай, девка, открой, добром прошу!…

“Что же делать? - Марина лихорадочно соображала. - Один, говорит. Значит, без полицаев. Брешет, конечно…” - Сейчас, я оденусь.

– Это другой разговор…

Кинулась в хату, к кладовке. Зашептала в щель:

– Что делать? Андрон…

– Что поделаешь? Впускай.

Маринка растрепала волосы, разобрала и смяла постель, еще и край одеяла спустила на пол. Посмотрела: похоже ли, что она спала? Кажется, все в порядке…

Неторопливо, словно нехотя, - пусть думает, что она не боится! - прошла в сени, отодвинула тяжелый засов, открыла дверь: один! И вправду один!

Малость отлегло от сердца. А может, попрятались?

– Добрый вечер, - учтиво поклонился Чебренков. - Где тут у вас ноги вытереть?

– Проходите, все равно завтра прибираться буду.

Как и тогда в Опанасьевке, возле моста, на Андроне темнела латками старая телогрейка. Над очками - теми же самыми, с яркой золотой оправой - мятый козырек засаленного картуза. Круглое, одутловатое лицо давно не брито. Теперь только Марина заметила, как осунулся, постарел Андрон.

Он был совсем непохож на того довоенного, несколько загадочного, разочарованного в жизни “философа” и собирателя старины, который, уходя на фронт, так неудачно ухаживал за ней и так неожиданно получил от нее затрещину.

Пропустив “гостя” перед собой, девушка быстро заперла входную дверь. “Сейчас прикажет открыть”, - подумалось ей.

Андрон оглянулся, пристально посмотрел на засов, но так ничего и не сказал.

Зашли в хату. Осторожно ступая грязными сапожищами, приблизился к столу, вытащил из-под ватника большой белый пакет. Развернул бумагу - плакат “Поезжайте в великую Германию” - не заискивающим поклоном подал девушке толстенную книгу.

– Вот… Выполняю обещание…

Ничего не понимая, она взяла. Что же это такое? Тяжелый том, оправленный в простое серое полотно, в верхнем левом углу, прямо на обложке, цветная вышивка -полевые цветы.

Развернула книгу - украинские народные песни… И только теперь все поняла: это ж еще тогда, до войны, когда она с Надийкой была в гостях у Чебренкова, Андрон пообещал достать ей такую книгу.

– Спасибо.

– Спасибо и вам, что не побрезговали, приняли дар из рук, так сказать, бывшего полицая.

“Что это он себя бывшим называет? - удивилась Маринка. - И форму перестал носить…”

Чебренков снял картуз. Попросил разрешения сесть, примостился у края стола на табуретке.

– А почему вы стоите? - спросил, расстегивая ватник.

– Да… ничего. Насиделась за день. - Маринка решила не садиться: может, поскорее уйдет.

– Извините, что тревожу в позднюю пору, - неторопливо начал Андрон. - Но дела мои таковы, что днем прийти нельзя было никак… Одним словом, днем увидали бы полицаи, а я этого не хотел.

– Но… я не понимаю, в чем дело?

– Садитесь… Как-то неудобно - я сижу, а вы, хозяйка, стоите.

– Спасибо, постою.

– Ну ладно. Если уж так, то перейдем сразу к делу.

Андрон снял очки, протер их грязным носовым платком, дрожащими пальцами вновь надел их:

– Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Мне нелегко, но я должен признать свои ошибки. Есть основания полагать, что вы поможете мне найти, так сказать, верный путь. Вы согласны? Вы поможете?

– Ничего не понимаю, - прошептала девушка и села на скамью.

– Вы должны мне помочь. - Андрон придвинулся к Маринке. - Если бы я сейчас сказал, что стал убежденным коммунистом, вы все равно не поверили бы. Я понимаю… Но поймите и меня - сейчас мне выгоднее быть откровенным, абсолютно откровенным. Выслушайте меня, пожалуйста. Не удивляйтесь: я должен исповедаться перед вами теперь, именно теперь.

Андрон замолчал. За окнами шумела буря, двигались, перекатывались стальные громы - к вечеру грохот фронта стал особенно слышным.

– Люди смертны… - задумчиво начал полицай. - Человек живет только раз. Какие идеалы ни исповедуй, единственно, что останется после тебя, - небольшой участок хорошо удобренной земли. Кладбищенским бурьянам все едино: были у покойника какие-то принципы или он всю жизнь прожил червяк червяком. Когда-то, еще в университете, я имел глупость поспорить на лекции с преподавателем… Из-за этого инцидента и вынужден был покинуть альма-матер. Казалось бы, пора было и поумнеть, ан нет, снова лукавый попутал. И опять же из-за тех же проклятых идеалов. Да, именно из-за идеалов я связался, так сказать, с полицией… Я много передумал за последнее время. И понял: только тогда мне позволят спокойно дожить свою жизнь, если я послужу еще и другим,.противоположным идеалам. Я все взвесил: помогите мне приобщиться, так сказать, к партизанскому движению…

“Провокатор… Но почему ночью?” - Марина терялась в догадках.

– Вы ошиблись адресом, - поднялась она. - Не знаю я никаких партизан.

– Не доверяете… - криво улыбнулся полицай. - Что ж, реакция, как говорится, вполне естественная, но, уверяю вас, абсолютно неверная. Вот, - Андрон достал из кармана пистолет, положил перед Маринкой. Прямо на книгу положил, на яркие, вышитые нитками полевые цветы. - Теперь я перед вами, разоружился не только, так сказать, морально, но и материально. Всё еще не верите? Можете обыскать.

Девушка несмело взяла оружие, повертела в руках, заглянула в дуло,

– Осторожно, заряжен, - предупредил Андрон. - Теперь верите?

Маринка не знала, что и сказать.

– Познакомьте меня с человеком, который скрывается у вас.

– Что?!

– У вас, в вашей хате, в последние дни поселился мужчина, который очень хотел скрыться от посторонних глаз. Но некто его все же увидел. И ваше спасение только в том, что сей “некто” - ваш покорный слуга. Видел вашего гостя только я…

– Никого у меня нет! Никого! Слышите? Никого!

–Ну что это вы, дорогая моя, так сердитесь? Запомните, если говорите неправду и хотите убедить, что это правда, - прежде всего, не проявляйте своего волнения. А то, что у вас скрывается какой-то человек, я, моя дорогая, знаю нaверняка. Откуда? Сейчас объясню. Все очень просто! Не только ваши знакомые выходят иногда на ночные прогулки. У каждого своя судьба. Одни люди счастливые, другие - несчастливые, а вот ваш гость, должно быть, в сорочке родился. И до сих пор сам удивляюсь, как это мне удалось отвести облаву от вашей хаты… Теперь ясно? Больше не сомневаетесь? Знакомьте. У меня ценные сведения, я могу быть полезным партизанам…

Андрон говорил громко, почти кричал.