Сборник - Фантастика, 1982 год

Лицо Степанова перестало быть виноватым. Раз все было угадано, и угадано верно, можно было переходить к делу.

В конце концов, он был вправе и приказать… Но как он мог приказывать Маккишу?

– Угадал, - хмуро ответил Степанов. - Ты что не садишься?

Маккиш пожал плечами и сел в тяжелое, массивное кресло, которое казалось совсем неуместным в каюте звездолета, но командир любил старину. Даже стол его украшала старинная лампа из фарфора, мало вязавшаяся со стоящей тут же тонкой моделью “Астролябии”.

– Я думал, разговор будет коротким, - ответил Маккиш, стараясь, чтобы голос оставался сухим. - Мне ведь предстоит отправиться на Лигейю, так?

Степанов выпрямился и кивнул.

Маккиш помолчал, припоминая последние передачи с Лигейи. С Данилевским, дежурившим там, начинало происходить что-то неладное, и это все знали. Причиной, видимо, было переутомление, каким-то чудом укрывшееся от врачей. Дежурного надо было срочно менять.

– Десять минут назад, - сказал Степанов, - Данилевский попросил его заменить. Ты понимаешь, что, когда об этом просят, значит, из ряда вон… А недельный отпуск прибавишь к следующему отдыху.

– И проведу в каюте размером два метра на три не одну неделю, а целых две, - ответил Маккиш с улыбкой. - Вот тогда я и начну писать мемуары. Отправная точка - наша с тобой первая экспедиция, когда ты тоже еще был разведчиком.

Он встал, пожал руку, которую протянул командир, и направился к выходу. Степанов за его единой молчал. Молчал так, как будто он сказал не все, но сейчас скажет. Маккиш обернулся.

– Володя, - сказал Степанов и встал. - Это, может быть, и не так, но что-то говорит мне: дело здесь не в самочувствии Данилевского. Что-то мне говорит, что там, на Лигейе…

– Да, тебе что-то говорит? - переспросил Маккии:. - Какие-то особые условия? Что-то странным образом действующее на психику и вызывающее симптомы, что наблюдаются у Данилевского? Так?

Степанов кивнул.

– Такого, правда, еще нигде не было, но ты же знаешь: ко бсему надо быть готовым. Я не допускаю, чтобы врач мог прохлопать переутомление в такой степени.

Маккиш усмехнулся.

– Что ж, благодарю за доверие.

– Удачи тебе! - сказал Степанов. - Но если там что-то не так, прошу, не считай для себя зазорным немедленно вернуться.

Маккиш знал: если на Лигейе в самом деле имеют место какие-то особые условия, что-то такое, что выходит за пределы накопленного пока опыта, он не вернется, пока не выяснит, в чем там дело. Впрочем, Степанов это тоже знал. Маккиш осторожно высвободил руку из командирской длани и повернулся на каблуках. Разговор был окончен, теперь предстояло как можно скорее собраться и отправиться. Говоря по правде, он ничего не имел против, потому что… потому что он действительно был прирожденным разведчиком.

Закрыв за собой дверь - он знал, что Степанов смотрит ему вслед, - он оказался в длинном и широком коридоре. Всетаки когда он жаловался, что дни отдыха приходится проводить в тесной каюте, то был, конечно, не прав. На борту “Астролябии” было куда пойти: не говоря о прекрасной библиотеке, спортивном зале, кают-компании, на звездолете есть даже приличных размеров оранжерея с идиллическими скамеечками, разбросанными там и сям под сенью милых земных деревьев.

Там хорошо проводить время с книгой в руках; туда же, кстати, можно было пригласить на прогулку биолога-брюнетку Розу Редкоус - разумеется, когда у нее тоже выдавалось свободное время.

Проходя мимо биологической лаборатории, он немного поколебался, но потом все-таки толкнул дверь. Роза прильнула к окуляру микроскопа, ее голова была повернута к Маккишу точно в профиль, а профиль у биолога был точеный, безупречный.

Но прежде чем она подняла голову, Маккиш быстро сказал:

– Роза, простите, но сегодня вечером я буду занят. Я лечу на Лигейю и вернусь, когда закончу дежурство. Подождете?

Он закрыл дверь, не дожидаясь ответа. Роза не любила, когда ее отвлекали от ученых занятий, хотя, возможно, здесь немного кривила душой. И Маккиш двинулся дальше, но из другой двери вынырнул маленький, кругленький толстячок Никольский.

– А, голубчик, вас-то я искал. У меня к вам обычная просьба, Володя, вы ведь всегда…

– Снова “Вести “Астролябии”? - спросил Маккиш. - Нет, в этом выпуске я не смогу помочь. У меня срочное задание, я должен заменить Данилевского.

Толстячок остался позади. Потом издали донесся его голос:

– Так я, Володя, рассчитываю на вашу помощь в следующем выпуске? Нужна, знаете ли, небольшая юмористическая сценка из корабельной жизни. У вас это получается.

– Рассчитывайте, - пробурчал Маккиш. Вернувшись, он действительно поможет редактору корабельной видеорадиогазеты подготовить очередной выпуск. Он любил это делать, хотя это разве было серьезной работой?…

Техник Мироненко, по какой-то неизвестной причине бывший мрачным и неразговорчивым, помог ему погрузить в космокатер запас продовольствия. Снаряжение и все необходимое уже было на Лигейе, в разведывательном форпосте, где сидел сейчас Данилевский, с которым происходило неладное. Красавица Роза, оторвавшаяся-таки от микроскопа, чтобы его проводить, молча стояла в ангаре и следила за сборами. Можно было даже подумать, что ей грустно, и Маккишу вдруг очень захотелось, чтобы он не ошибся. Наконец все было готово, и он пожал мрачному технику руку и немного теплее попрощался с Розой…

За ним закрылся люк космокатера, и Маккиш пробрался по тесному коридору к пульту управления. Устроившись в кресле, он привычно оглядел приборы и щелкнул тумблером. В кабине тут же раздался голос Степанова: - Володя, готов?

– Могу отправляться, - ответил Маккиш и взялся за ручки управления.

Космокатер медленно покатился по ангару на своих маленьких колесиках, дверца стартового шлюза уже была открыта. Еще немного, и лампочка на пульте показала, что дверь шлюза позади закрылась. Несколько мгновений спустя другая лампочка возвестила, что раздвинулись створки наружной двери.

– Даю разрешение на старт, - прозвучал голос Степанова. - И, повторяю, не считай для себя зазорным немедленно вернуться, если что-то не так. Если хочешь, это приказ.

Маккиш нажал на кнопку, и космокатер, вывалившись из шлюза, оказался в пустоте…

Полчаса спустя, выведя космокатер на курс и набрав скорость, Маккиш передал все исходные данные предстоящего маршрута электронному мозгу и откинулся на спинку кресла.

Теперь впереди было девять свободных часов, за которые катеру предстояло пересечь орбиты Альтрозы и Эланы и выйти затем к Лигейе. Значит, оставшись в одиночестве, теперь можно было как следует поразмыслить о том, что ждало впереди.

Итак… Маккиш удобно вытянул ноги, закрыл глаза и задумался о последних событиях.